– Ну, шел. Мало ли кто куда идет. Неужели ты не считаешь, что каждый человек заслуживает второго шанса? Шанса на то, что все можно исправить?
Вместо ответа отец протянул Косте вновь наполненный стаканчик, и на этот раз Костя довольно легко протолкнул в себя его вонючее содержимое.
– Я как раз таки, – отец помахал пустым стаканчиком в знак подтверждения своих слов, – я как раз таки верю во все эти вторые шансы. Еще как верю. Я тоже считаю, что любому человеку, если он, конечно, не Гитлер и не сосед, который сверлит в семь утра, нужно давать второй шанс. Однажды, Кость, мы с твоей мамой решили, что нам нужен второй шанс. И решили завести второго ребенка. Да, Артемку мы завели, когда поняли, что ты получился у нас не очень.
– Спасибо, бать, – обиделся Костя и тихонечко икнул.
– А этот, – отец указал на безмолвный памятник, – как будто провафлил все возможные шансы. Вот и все.
– У него ничего и никогда не было! – Костя неожиданно для самого себя разозлился. – Он рос, как одуванчик, пробиваясь через асфальт, и существовал вопреки, как тот самый одуванчик. И то, что он остался жив, и то, что его не убили случайно утырки из первой школы, – это чудо. Настоящее чудо. У бездомного пса, что живет на улице, нет будущего. Если только его не заприметит какая-нибудь диснеевская принцесса и не заберет к себе. Часто ли по уральским городкам шляются диснеевские принцессы? Ой, незадача – ни одной не видел. У Женьки тоже не было будущего. Не он себе выбирал эту жизнь. Чудес не бывает.
– Это не повод угонять чужие машины, – очень тихо, адресуя слова не Косте, но воротнику своего пальто, произнес отец.
– Что?
– Забудь.
И тут Костя произнес фразу, которая давно ждала своего часа. Он хотел задать этот вопрос, еще когда сидел на родительской кухне, но постеснялся. А вот теперь решился.
– А как он умер-то?
– А ты совсем ничего не помнишь?
– Ну, вроде он на машине разбился, и…
– Ну вот и не говори, что не помнишь! – сказав это, отец громко и с явным удовольствием всхлипнул. – Сопли текут, – зачем-то поделился он крайне важной информацией.
Костя, который из-за выпитой водки немножко потерялся во времени и пространстве, ничего не ответил, хотя и сам замерз как собака. Ветер вроде как затих, но теплее от этого не стало. На какое-то время воцарилась острая, состоящая из множества мелких колючих секунд, почти мифологическая тишина. Тишину нарушила собака, завывшая где-то на дальнем конце кладбища. Кого-то она оплакивала, очевидно.
– Слушай… – Костя еле-еле разлепил намертво склеившиеся губы.
В руке он по-прежнему держал пластиковый стаканчик. А на небе – вот ведь чудо! – звезд определенно прибавилось. Или это опьянение давало о себе знать. Отец забрал у Кости