– Ну я. Так вы ж там не делали ни хера, только чаи гоняли почем зря. Вы не приносили пользу предприятию. Да, я сам лично подписывал документы о твоем сокращении. Но, между прочим, тебе там нехилые парашютные денежки выплатили.
– Да, но деньги-то не бесконечны!
– Ну, братан, так и мы не вечны, – философски заключил посерьезневший Женька.
– То есть ты директор завода, – пытаясь ухватить мысль, произнес Костя. – И ты можешь вернуть мне работу?
– Нет, дружище, не могу, – развел руками Женя.
– Какой я тебе, на хрен, дружище! – вспылил Костя и снова чуть не опрокинул столик. – Ты называешь меня дружищем, но даже не можешь мне помочь!
– Я сволочь, – самодовольно ухмыльнулся Женька и привычным жестом поправил съехавшие очки.
– Правда? – Костю уже было не остановить. – Да ты все детство прожил у меня! Если бы не мои родители, ты бы сдох где-нибудь под забором, серьезно. Ну как так-то? Ну вспомни, как твой батек пришел на родительское собрание и его стошнило на нашу классуху! А теперь ты сидишь передо мной, весь такой важный, и руками разводишь. Почему, а?
– Между прочим! – Женька сердито нахмурил брови и даже кулак сжал. – Мой, как ты говоришь, батек именно после того родительского собрания и умер! Так что это не смешно!
– Так он паленой водкой отравился!
– Не важно, братан, – чуть смягчившись, ответил Женька. – Не важно. Важно то, что я не могу тебе помочь. И рад бы, но не могу.
– А знаешь что, – спокойным тоном произнес Костя, – будь ты проклят.
После этой фразы ему даже стало немного легче. Он уже давно хотел ее произнести. Удивительно, но Женька не смутился.
– Хм, – ответил Женя. – А что, если принять во внимание тот факт, что я уже давным-давно проклят?
Повисла многозначительная пауза. Наконец Женька самодовольно осклабился. У, какой же он был холеный, упитанный и респектабельный – у Кости аж зубы свело от негодования.
– Что я могу для тебя сделать, Григорьев? Григорьев из одиннадцатого «Б»? – определенно, он хотел перемирия, добротного такого перемирия. – Ну хочешь, я тебя в рестик свожу?
– И что, мне тебе минет за это сделать? За рестик? – Костя сам от себя не ожидал, что вот так начнет язвить, но что сказал, то сказал.
Женя растерянно почесал бородатую щеку.
– Я что-нибудь придумаю, – ответил председатель завода, он же директор колхоза. – Серьезно. Могу тебя с Векслером познакомить, кстати. Мировой мужик.
– Это наш мэр, что ли? Я его по телеку с утра видел.
– Не мэр, а глава АДминистрации, – ответил Женька, выделив интонацией это самое «ад». – Он мой друг.
– Когда-то я был твоим другом, – печально соврал Костя.
– Не сердись на меня.
– Да ладно, я уже остыл. Я только не понимаю, как ты стал таким успешным? Мне до сих пор кажется, что ты мне снишься. Потому что мой мозг отказывается принимать реальность. Женя Балакирев – директор завода. Директор Воскресенского