Они с Дарой остались одни.
– Я молодец? – немедленно поинтересовалась она.
– Ты однозначно молодец, – согласился Лавр, почёсывая ей морду обеими руками: одной у ноздри, второй под глазом. – Я, вот, не очень.
Стоять, не опираясь на правую ногу, было неудобно, и он всем весом навалился на Дару.
Напряжение отпускало как-то рывками.
– Ты молодец, – укоризненно ответила Дара, осторожно склонив голову набок, чтобы Лавр добрался до нижней челюсти. – И друг молодец. – Подумала и добавила, зажмурившись от удовольствия: – И про-фессор молодец. Интересно.
– У тебя все молодцы, – проворчал Лавр, послушно почёсывая ей вдоль мягкой границы, делящей нижнюю челюсти пополам. Под пальцы попал старый шрам от шанфрона, и Лавр осторожно его погладил. – И эта Аллочка?
Дара зевнула во всю пасть, чуть его не уронив.
Задумалась.
– Она скучная. Молчит!
– Она застеснялась твоей красоты, – со смехом уверил её Лавр. – Ты тут спать будешь?
Дара мотнула головой.
– Мокро.
– Ну лети в эллинг тогда. Там сухо.
Он подобрал костыли и отошёл, чтобы не мешать Дариному взлёту. С ровной земли стартовать ей было сложно, поэтому получился скорее длинный планирующий прыжок с разбега.
…а треск деревьев вдалеке Лавру просто послышался, определённо так.
Когда он вернулся в дом, Стрельницкий провожал профессора со спутницей.
– Даже если предположить, что при активном чипе сохраняется остаточная синхронизация за верхней границей нормального диапазона, это всё равно не объясняет всей картины, – увлечённо вещал профессор.
Лавр осторожно пересёк гостиную и холл, остановившись за дверью, чтобы не попасться на глаза. На цыпочках передвигаться на костылях было непросто, но, по счастью, голоса и шорох одежды всё заглушали.
– Какой картины? – скучающим тоном спросил Стрельницкий. Кажется, околонаучные разговоры у него уже встали поперёк горла.
– Ну, понимаете… получается так, что либо у Димы диссоциация личности на подсознательном уровне, либо… личностей и впрямь две. Не у него, а вообще. Я имею в виду, реакции дракона в некоторых вещах достаточно значимо отличаются. Конечно, всё это надо перепроверять, однако ваше предположение про вторичную интеллектуализацию…
– Это была ваша теория.
– Да, да… Одним словом это всё интересно, да, очень интересно. И… простите за моё неуместное, возможно, любопытство, но Дима… кто? Я имею в виду, не считая чипа, он держится совершенно свободно, его перемещения, получается, не ограничены, и…
Не ограничены, как же.
…хотя сейчас его Стрельницкий и впрямь оставил с Дарой наедине.
– Неужели он и правда мятежник из «коды»?
– Он мой… вынужденный гость, – очень странным тоном ответил полковник. – Ваша машина, Фёдор Иоаннович.
– О, да, благодарю, я вам тогда позвоню завтра или послезавтра, хорошо? До свиданья, Сергей Александрович!