– Разрешите? – ровно в десять утра я вошел в кабинет заместителя начальника отдела по политической подготовке. В кабинете, кроме хозяина, подполковника милиции М., присутствовали другие официальные лица, из которых я знал только своего ротного.
Я сделал один строевой шаг и по форме доложился о прибытии по приказанию, с тупым выражением лица уставившись на ухо замполита. Подполковник делал вид, что изучает документы, лежащие перед ним, не замечая моего присутствия, остальные с индифферентным видом любовались портретом Горбачева М. С., висящим над головой подполковника М. Наконец замполиту надоело валять дурака и он поднял взгляд на меня:
– Ну и что ты тут шагистикой занимаешься, лучше бы дома так шагал, а то жалобы на тебя не успеваем разбирать…
Мой ротный не выдержал и ухмыльнулся. Подполковнику М. это не понравилось:
– Сергей Геннадьевич, я что-то смешное здесь говорю?
Ротный встал и пальцем потыкал в какую-то бумажку, лежащую перед замполитом, очевидно в жалобу, где, уверен на сто процентов, меня как раз и обвиняли в хождении строевым шагом под дверью соседки в ночное время. Замполит выпучил глаза, но справился с ситуацией и стал просматривать другие жалобы, заявления и коллективные обращения.
– Громов, ты с кем живешь?
– Один.
– Тут написано, что ты дома притон устроил, шалав водишь.
– Товарищ М., вы сейчас мою невесту шалавой назвали как коммунист или как заместитель начальника отдела по политическому воспитанию? Потому что кроме невесты и мамы в моей квартире женщин не бывает.
М. хрюкнул и раздраженно отбросил бумагу:
– Громов, я никого никак не называл, я просто зачитал текст заявления.
– Старушка головой скорбная, на учете у психиатра состоит, проживает не по месту прописки, пишет кляузы, потому что заняться ей нечем, а вы за ней, как… гхм, глупости повторяете.
Замполит понимал, что выверенную нить обсуждения провинившегося сотрудника он теряет, поэтому с новой силой углубился в бумаги по моему персональному делу. Через пару минут он, вернув самообладание, с раздражением бросил ротному:
– Сергей Геннадьевич, я не вижу его объяснительной!
– Он