– Вы всегда добрый, – серьезно ответила Люба.
– Точно, – согласился Николай. – У меня батька такой же был. Мать ему все говорила: «Не доведет тебя, отец, твоя доброта до добра».
– И что?
– Не довела.
– А что случилось?
– Долго рассказывать.
– Извините, вас как зовут?
– Николай.
– Николай, вы мне не поможете, я боюсь с коляской свалиться?
– Так ты что – не ходишь?
– Нет.
– С ногами что?
– Ага.
Николай взглянул на парашют.
– Смелая! При прыжке переломала?
– Такой родилась. Моя мама… Все торопились на первомайскую демонстрацию.
– В колонне затоптали? – поразился Николай.
– Нет.
– За вином в толпе покалечили? Тогда ведь порядка за вином не было ни хрена.
«Ой, Любушка, он матерится!» – возмутилась коляска.
«Коля не виноват, что жизнь кругом такая, что даже культурные люди срываются», – неожиданно встала на сторону Николая Люба.
Коляска растерянно замолкла.
– То и обидно, что толпы никакой не было, – сообщила ее Люба. – Я одна. И вот.
Николай обхватил Любу вместе с коляской:
– Держись за меня.
Люба прильнула к Николаю, как мокрый подол к ногам тонущего, и вдохнула мужской запах. Ее ладонь скользнула по щеке и плечу Николая: залысина, родинка, шрам, мочка уха, щетина, кадык, цепочка. Все это Люба ощутила пальцами, словно слепой, читающий по шрифту Брайля. Сколько можно украсть за мгновение, по истечении которого Люба вместе с коляской оказалась возле машины? Смотря, что красть. Бумажник завалит счастьем на неделю. А отпечаток родинки на пальце? Вмятина запаха в сердце? От них не избавишься и через семь жизней, даже когда так устанешь любить, что захочешь ненавидеть. Но Люба не знала, что любовь дает метастазы, и жадно вдыхала ее губительный запах.
Она, вздрагивая, смотрела на Николая.
– Может подвезти? – без энтузиазма предложил он.
Люба не заметила, что без энтузиазма. Она уже не различала оттенков в голосе любимого – метастазы!
– Не надо, – ответила она, имея в виду: «Ну, предложи еще раз! Скажи: никуда я тебя не отпущу».
– Тогда, пока!
И Николай уехал. Он был добрым, но отходчивым.
Люба положила руки на ободья колес и поехала в сторону города. За коляской молча волочился парашют.
Глава 4
Путеводитель по звездам
– НАДЕЖДА, не волнуйся, – взволнованно сказал Геннадий Павлович Надежде Клавдиевне. – Любовь большая, самостоятельная.
– Любовь – наивная, безрассудная, – не слушала его Надежда Клавдиевна. – Всем верит!
– С каких пор верить людям стало плохим качеством? – упорствовал Геннадий Павлович.
– С тех пор, как люди начали врать.
– Я уверен,