Барби схватила чан со смрадной жидкостью и окатила нас с Рябовым с головы до ног.
Сыщик, этот утонченный эстет и педант, не выдержал. Он вырвал из потайной кобуры браунинг и с одного выстрела разрывной пулей разнес пластмассовый черепок Барби.
Подошли к поверженному колоссу.
– Я – кукла Барби! Поиграйте со мной… – просипела игрушка.
– Чем она говорит? – похолодел я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
– А вот чем…
Рябов мускулистым рывком перевернул вражью куклу, разорвал ей на спине платье, выковырнул походным ножом огромную, размером с банку тушенки, пищалку.
Сыщик нажал на неё указательным пальцем.
– Я – кукла Барби… Поиграйте со мной… – загнусила гадина.
– Ну уж нет! – усмехнулся Рябов, подбросил пищалку, с одного выстрела раздробил ее вдребезги.
Тут началось невообразимое.
Туши на крюках зашевелились.
И не только!
Баранья шерсть слезала клоками. Отпадали хвосты.
Через пять минут мы были окружены плотной толпой наших соотечественников.
– Кто вы? Как сюда попали? – пролепетал я посиневшими губами.
Толпу властно раздвинул мужчина средних лет, с сивой бородкой, весьма мне знакомой по телеэкранам.
– Мы – пиарщики! Мастера чистых и грязных политтехнологий! – ответил бородач. – Я – матёрый политтехнолог, инженер предвыборных душ, Василий Суворов.
– Здравствуйте, господин Суворов! – мы с сыщиком уважительно склонили свои уже начинающие седеть головы.
Суворов ткнул носком ботинка из крокодиловой кожи в бренные останки Барби:
– Сия куколка закинута нам со спутника-шпиона.
– Китайцами?! – не удержался я, Петр Кусков.
– Почему китайцами? – нахмурился Суворов. – ЦРУ, конечно.
– Чего ради?
– Месть за неудачные президентские выборы…
– Спасибо за освобождение! – внезапно дружно прокатилось под сводами скотобойни.
Мы оглянулись с Рябовым.
Невероятно!
Нас обступили тысячи блистательных виртуозов пиара. Еще минуту назад они были баранами, быками, индюками и даже курами. А вот гляди-ка! Очеловечились…
Некоторые из них стряхивали с кашемировых пиджаков баранью шерсть, а кое-кто скидывал с бабочек, осыпанных бриллиантовой крошкой, куриные пух и перо.
– Все политтехнологи? – прерывающимся голосом вопросил я, акушер Кусков.
– Да! – склонил свою живописную главу Василий Суворов. – Но спаслись далеко не все… Кого-то наш электорат проглотил в виде колбасы, молочных сосисок и копченых сарделек.
– Инспектор Рябов, – проникновенно обратился я к своему другу и наставнику. – Вот ещё один повод стать вегетарианцем.
– И дарить детям, – подхватил мысль Рябов, – вместо кукол Барби хохломские глиняные свистульки и расписные матрешки из Гжели.
– На этот раз почти все обошлось, –