Вдруг Рябов задал мне резкий, почти провокационный вопрос:
– Петя, вы бываете в магазинах?
Я чуть склонил голову.
– Ничего не приметили? – продолжал допытываться великий сыскарь.
– А что я должен приметить? – ловко, вопросом на вопрос, парировал я коварный фехтовальный выпад.
– Пропали лягушачьи лапки! – гортанно произнес Рябов.
– Ну и хрен с ними.
– Как вы близоруки!
«Хоть бы какое-нибудь ограбление произошло, – тревожно подумал я. – Ведь от переизбытка сил мужик свихнется!»
– Знаете что, Рябов… – начал говорить я, вспомнив о пропаже перчатки принадлежащей моей любимой теще, Елизавете Ефимовне, поклоннице дзен-буддизма и учения о переселении душ. Перчатка, заметьте, из меха лайки.
Рябов не дослушал меня.
Накинув на мощные плечи борца непромокаемую плащ-палатку, он вылетел кувырком на улицу.
Вечером в моей квартире раздался звонок.
– Алло, – вежливо сказал я, предварительно подняв трубку.
– Петя, бегом ко мне! Это Рябов…
– Кто говорит?
– Рябов, мать твою!
– Что такое?
– Мы будем гальванизировать мумию!
«Боже мой, – воскликнул я про себя. – Мужик точно тронулся из-за каких-то лягушачьих лапок!»
Я стремительно оделся и, с брызгами наступая на весенние лужи, понесся к Трубной. Там сыщик прикупил по случаю небольшую, весьма уютную однокомнатную квартирку.
То, что я увидел, поразило до немоты.
На столе, прямо в зале, под люстрой с хрустальными цацками, покоился, собственной персоной, вождь мирового пролетариата, Владимир Ленин.
Точнее, лежала мумия, носящая, без сомнения, его же имя.
– Ага! – радостно блеснул на меня глазами Рябов. – Видите?!
Сыщик схватил электрический шнур с двумя металлическими прищепками.
Одну прищепку, заблаговременно сняв сапог с Ленина, Рябов прицепил к его большому пальцу правой ноги. Другую, вызвав своей бесцеремонностью нешуточное изумление, к носу вождя.
– Втыкайте в розетку! – чеканно приказал мне Рябов.
– Кого?
– Вилку! – побагровел Рябов.
И я воткнул.
Раздался треск.
Комната осветилась ослепительным и, я бы сказал, инфернальным светом и…
…Владимир Ильич, как лягушонок, подергав ногами, сел на столе.
– Кхе-кхе! – отчетливо, не без внушительности, произнес он. – Кхе-кхе!
– Где лягушачьи лапки?! – резко, не теряя ни одной секунды, спросил у главаря мирового пролетариата сыщик Рябов.
– Кхе-кхе! – с прежней внушительностью повторил Ленин.
– Где крабовые палочки?! – гортанно произнес я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
– Да подождите вы, Петя, – властно тормознул меня сыскарь.
– Дельфины! –