Но всё же ты не сдавайся,
команданте Чаушеску.
Тонкий голосок с холма —
флейта одинокого пастуха.
Кто стреляет, тот без греха.
Кто упал, на том и вина.
Падают пластмассовые куклы
в домашнем тире истории.
Члены будущей директории
делят кастрюли на кухне.
Достаточно одного жеста.
Не хватает одного часа.
Но всё же ты не сдавайся,
команданте Чаушеску.
Рыбы, моллюски, гекконы…
Рыбы, моллюски, гекконы.
Вместе – икона.
Видишь ли контуры Бога?
Вижу немного.
Фоном дано побережье
как бы небрежно:
люди на катамаране,
горы в тумане.
Свет собирается в точке,
дева на бочке
вьётся змеёю без звука.
Стрелы из лука
падают в грудь Себастьяна.
Пиво из крана.
Всё переходит на цифру.
Дева на цитру
смотрит, и цитра играет.
Чудо вай-фая.
Бегают вдоль побережья
тут постоянно
Вера, Надежда —
две посёлковых собаки,
и на груди Себастьяна
алые маки.
Сказали: «тайны Бытия»…
Сказали: «тайны Бытия»,
а мне послышалось: «Батыя».
Я помню, родина моя,
твои мелодии простые.
Четыре палка, два струна —
такой выходит человечек.
И не кончается строка,
но меньше мига длится вечер.
Перед акыном быт и труд
лежат кругом, как обе степи.
То на ночь выпускают в пруд,
то утром снова ловят в сети.
И в порошок для серных ванн
судеб размалывают спички
Орда и Орднунг – жернова,
притёртые до обезлички.
Не покидайте, милые мои…
Не покидайте, милые мои,
родных краёв питейные галеры.
Не уходите в верхние слои
отравленной озоном атмосферы.
А всё равно не слушают: ушли,
не дождались лицейской годовщины
клеймёные губители земли,
цисгендерные белые мужчины.
Повсюду воцарилась благодать,
вернулся мир и стало вечным детство.
Да, надо было выучиться ждать,
и вот оно случилось наконец-то.
Но будет день, когда из темноты
в заброшенные явятся таверны
цисгендерные белые скоты
с тетрадками своих стихотворений.
И с криками: «Да здравствует Лицей!» —
стаканы дружно сдвинут обормоты.
Спустись в овраг, поройся в багреце:
там паспорта и свежие банкноты.
В минувшую среду, была не была…
В минувшую среду, была не была,
анализы сдал он на антитела.
Бумага ему показала, что в нём
живёт антитела огромный объём.
Фактически тело чужое, а он —
одна оболочка, реторта, баллон.
С