В один дождливый день, когда все дети остались в группе и Маша сидела как обычно у окна, пальцами подхватывая сбегающие по обратной поверхности стекла крупные капли дождя, Антон тихо подошел и задал давно тревожащий его вопрос:
– А как это – жить без родителей?
Маша обернулась и серьезно посмотрела ему в глаза.
– Привыкаешь. Почему ты спрашиваешь?
– Папа сказал, что отец Стаса – герой. Он погиб за нашу Родину. Наверное, это здорово – быть сыном героя?
– Наверно. А твой папа?
– Мой папа – банкир. – Глаза Антона наполнились важной гордостью. – Он говорит, что мы очень богатые люди. Самые богатые в городе. Когда я вырасту, я стану банкиром, как папа. А ты?
– А я стану врачом. Буду спасать людей. – Маша посмотрела в окно. – А как это – быть богатым?
– Скучно, – наморщив конопатый носик, быстро ответил Антон.
Маша грустно улыбнулась.
– Бедными тоже быть невесело.
– А хочешь, я стану твоим защитником? – неожиданно выпалил Антон. – Буду защищать тебя от всего мира.
– Прям уж от всего?
– От всего – от всего.
– Даже от себя? – спросила Маша.
– Даже от себя, – смущенно ответил Антон. – Ты прости меня… ну за тот день…
– Хорошо.
– Значит, друзья навеки? – Антон протянул Маше мизинец.
– Значит, друзья навеки. – Маша, глядя ему в глаза, вытянула свой мизинчик.
Дети сомкнули свои крохотные пальчики в детском знаке взаимного, безграничного доверия и открыто улыбнулись друг другу. На одну секунду Маша отвлеклась и увидела, что Стас, нахмурившись, стоит у стены и не отрываясь смотрит прямо на нее. Ее неожиданно пронзило странное чувство вины, будто именно в эту минуту она предала самого близкого и родного человечка. Маша виновато отдернула руку и отвернулась к окну, вновь погрузившись в созерцание бегущих по стеклу капель дождя.
Тогда Маша еще не могла осознать, что под пристальным взглядом странного мальчика в ее сердечке зародилось нечто большее, чем праздный интерес или обычная жалость. В тот день между ними зародилось новое, прежде им не знакомое, но самое великое и искреннее в мире чувство.
Глава 2
Прошло семь лет.
Уже больше десяти лет Николай жил в Лондоне, и с каждым годом ему все яснее представлялось, что зыбкая как песок мечта ускользает он него все дальше и дальше, оставляя только горький след разочарования. С тоской он вспоминал свой родной дом и так рано ушедшую из жизни жену, на похороны которой даже не смог поехать. Вспоминал он и брошенную дочь. Она представлялась ему маленькой девочкой, растерянной и одинокой.
Николай не видел, как росла дочь, но каждый раз рисовал ее портреты, представляя, какой она могла стать за эти годы. По письмам, которые