Она молчала. В эту минуту где-то над нашими головами образовался просвет, из-за тройного слоя облаков выглянуло солнце. Золотистый сноп лучей, точно прожектор, рассек прозелень воздуха, отчего свод неба вдруг стал безбрежно высоким, а весь пейзаж необъятно просторным. Темные маслянистые воды канала посветлели. Ветер качнул тростники, в них заиграли веселые желтые блики.
– Не сердитесь, – сказал я. – Вот и солнце выглянуло. День и впрямь обещает быть чудесным.
Девушка подняла глаза от камешка, но ничего не сказала.
– Я даже не знаю, как вас зовут, – вновь нарушил молчание я.
– Можете называть меня Верой. Меня действительно так зовут.
– Ладно, Вера. А теперь пошли. – сказал я и улыбнулся – А меня Антон.
Она взглянула на меня, насупленная, похожая на сердитого ребенка. Потом тоже улыбнулась, серые глаза сразу смягчились и посветлели. Мы двинулись вдоль дамбы.
– Мне нужно домой, – сказала Вера.
– Я подвезу вас на машине.
– Ни в коем случае. Для нас это слишком парадно. Все сразу поймут, что Вера куда-то отправляется, и даже могут подумать, будто я обручилась.
Мы дошли до небольшой пристани. Слева, у самого берега, покачивались на воде белые яхты. Справа лежала небольшая площадь, за которой виднелся двухэтажный домик. С двух сторон входной двери, по стене вились ветвистые побеги какого-то растения с кистями крупных красных цветов.
– Вон там я живу, – сказала Вера. – Побудьте, пожалуйста, здесь. Стоит отцу увидеть вас, как он непременно начнет допытываться кто вы, да откуда.
Потом она пропала из вида, и я стал рассматривать красные цветы, двумя гирляндами обрамлявшие дверь. В сущности, это было самое обыкновенное растение вроде нашего вьюнка, но на фоне землисто-желтой стены, среди серо-зеленого однообразия окружающего пейзажа, эти два неожиданно звучных пятна приковывали взгляд, создавали настроение праздничности. От ярких лепестков густо посаженных крупных и нежных цветов веяло прохладой и свежестью, что-то очень чистое было в колеблемых ветром синих гроздьях.
Дверь дома распахнулась, Вера вышла и направилась ко мне. Теперь это была настоящая дама, трогательно торжественная в своем суконном костюмчике в темно-зеленую и синюю клетку, в белой шелковой блузке с тщательно причесанными волнистыми волосами.
– Ну, как вы меня находите? – спросила она, когда мы свернули за угол, и по-детски повернулась на каблуках.
– Вы ослепительны. Но не такая близкая, как раньше.
– В мятом плаще и мокром платке?
– Вот именно. С мокрым от дождя белым лицом, выбившейся из-под платка прядкой каштановых волос и задумчивыми глазами.
Она густо покраснела. Мы пошли к машине.
– А знаете, вы совсем не умеете скрывать свои чувства. Ваши щеки вас выдают.
– О да, эти щеки – прямо несчастье, – со вздохом сказала она, еще больше краснея. – В школе невозможно было соврать – я тут же попадалась. Просто ужасно.
Мы