имеют ряд программ, для обеспечения бесперебойной работы системы в целом. Сознание биоробота ограничено набором функций, необходимых для поддержания системы. Набор функций присваивается по мере взросления человека, исходя из его личных качеств и в последствии профессиональных. В нашем мире, если ты выполняешь свои функции хорошо, отлично интегрировался в существующий порядок, тебе дается возможность продлить свою жизнь или улучшить свои биологические функции. В принципе, на чем построена вся система – это на страхе. Страх выпасть из системы, остаться одиноким в полной изоляции, заставляет поддерживать существующий порядок и принимать законы общества. Также в систему гонит страх смерти. Не зря, время жизни современного человека ограничен сроком в 50 лет. В системе использованы только наши тела, поэтому развитие духовного начала человека, сейчас под строгим запретом. Как только ты перестаешь себя чувствовать только телом, выполняющим определенные действия, описывая себя, как набор функций, и начинаешь слушать свою душу – ты выпадаешь из роли биологического робота и получаешь возможность узнавать мир с другой стороны. Это как в рассказах Инги, когда она видела мир, разделенным на разные реальности. Например, в бетоне города, увидев одиноко стоящее дерево, она видела это дерево, как часть природы, часть земли, часть себя, но никак не частью этого города. Как -будто ее реальность раздваивалась, на настоящее и искусственное. На два разных мира в одном кадре.
Когда ты способен творить, как Инга, например – уходить в свой внутренний мир и писать стихи, то ты выпадаешь из системы, населенной функциями. Теперь ты творец своей жизни, появляются чувства. А поборов страх смерти, ты выпадаешь из системы навсегда, так как уже со стороны видишь действительность, и можешь участвовать в ней только частично, только по своему желанию или выбору. Парадокс развития этой цивилизации заключается в том, что, взяв на себя функции бога, научившись только выращивать куски мяса, люди создали систему, убивающую все божественное в человеке.
– Рыба молчит не потому, что она немая, – говорила Инга – Рыба немая, потому что там, где она живет, не говорят.
Раньше, когда он был один и поговорить о творившемся у него в душе было просто не с кем, он все время внутри себя вел разговор с невидимым собеседником, как, наверное, любая рыба в водоеме. Ему было просто не с кем поделиться своими чувствами, так вокруг говорили, о чем угодно, только не о чувствах.
Вспомнил, как в детстве подружился с мальчиком в развивающем центре. Они вместе играли, брали палочки, рисовали на песке воздушные суда, пароходы, дроны. Вместе сочиняли какие-то рассказы, сказки, даже придумали свой язык. Потом мальчик, имя его Алексей забыл, пропал на какое-то время. Воспитатели сказали – болел. А Алеша ждал своего маленького друга. В одиночестве выводил рисунки на песке, сам с собой играл, придумывал новые слова для их секретного языка.
Потом мальчик появился
