– А сколько получал Дин?
– Шесть, – ответила мисс Партон. – И большего, по-моему, не заслуживал. Должна заметить, без него в отделе будет спокойней. Он, бывало, мутил воду.
– Если хотите знать мое мнение, – сказала мисс Росситер, – я не думаю, что это правильно – смешивать людей с университетским образованием и остальных. Что касается выпускников Оксфорда и Кембриджа, то между ними принято обмениваться колкостями и сквернословить, но остальные в эту атмосферу не вписываются. Им всегда кажется, что над ними глумятся.
– Их раздражает Инглби. Он никогда ничего не воспринимает всерьез.
– Никто из них не воспринимает, – высказала мисс Росситер свое непогрешимое, основанное на опыте мнение о причинах раздоров. – Для них это все игра, а для Копли и Уиллиса – убийственно серьезно. Если Уиллис пускается в метафизику, то Инглби декламирует лимерики. Лично я придерживаюсь широких взглядов. Мне это даже нравится. И должна сказать, что университетские не собачатся так, как остальные. Если бы Дин не свалился с лестницы, между ним и Уиллисом произошла бы очень серьезная ссора.
– Никогда не могла понять, чего они не поделили, – заметила мисс Партон, задумчиво помешивая кофе.
– Я думаю, все дело в девушке, – предположила мисс Росситер. – Раньше Уиллис очень часто проводил выходные с Дином, а потом вдруг все прекратилось. В марте между ними произошла жуткая ссора. Мисс Митьярд слышала, как они яростно ругались в кабинете Дина.
– Она поняла, из-за чего?
– Нет. Вы же знаете мисс Митьярд: она сначала постучала в стенку, а потом пошла к ним и велела заткнуться. От нее никакого толку, когда речь идет о чьих-то чувствах. Странная женщина. Ну, думаю, нам пора закругляться, а то завтра утром мы будем ни на что не годны. Где чек? Вы съели на два пирожных больше, чем я. С вас шиллинг и один пенс, с меня – девять пенсов. Если я дам вам шиллинг, а вы мне два пенса и еще два официантке и за место за столиком, мы будем в расчете.
Покинув «Корнер-хаус», девушки вышли на Ковентри-стрит, повернули направо и пересекли площадь Пикадилли, направляясь к метро. Когда они снова ступили на тротуар, мисс Росситер вдруг сжала локоть мисс Партон.
– Смотрите! Баловень! Разодет в пух и прах!
– Да ладно, это не он, – возразила мисс Партон. – Хотя нет, он! Вы посмотрите на этот смокинг! Гардения в петлице и – боже милостивый! – монокль!
Ничего не ведая об этих комментариях, джентльмен, о котором шла речь, непринужденно шагал им навстречу, дымя сигаретой. Когда они поравнялись, мисс Росситер расплылась в жизнерадостной улыбке и сказала:
– Привет!
Мужчина автоматически приподнял шляпу и кивнул. Его лицо ничего не выражало. Щеки мисс Росситер огненно зарделись.
– Это не он. Какой ужас!
– Он принял вас за уличную девицу, – сказала мисс Партон с некоторым смущением, но, возможно, и с легким злорадством.
– Это