– Опять эти пробки! – проворчал низкий голос, прерываемый зловещим потрескиванием, – чертовы электрики!
Марата обдало кипятком. С риском свернуть шею, он обернулся и увидел висящего в воздухе уже знакомого мужика в тех же нелепых пижамных штанах. В одной руке, как и утром он держал дымящуюся папиросу, другой тянулся к электрощитку. Галлюцинация была настолько отчетливой, что Марату вновь захотелось ущипнуть себя за самые разные места.
– Ижыди! – раздалось слева, и Марат вновь едва не свернул шею, резко повернув голову к зловещей старухе.
Ее скрюченный палец угрожающе качался в нескольких сантиметрах от его лица. Старуха продолжала шевелить губами, но звуков больше не издавала. Она вдруг начала мерцать и после двух или трех мерцаний исчезла. Марат опасливо повернул голову в третий раз, убеждаясь, что курильщик тоже исчез, оставив после себя медленно кружащиеся в неподвижном воздухе частицы.
Судорожно сглотнув, Марат попытался вспомнить хоть какую-нибудь молитву: «Отче наш… иже еси… меня…! Черт!»
Поняв, что не помнит больше ни одного слова, Марат не решился испытывать судьбу, пока чего не наговорил. Он не был религиозен и не мог с уверенностью сказать, когда в последний раз посещал церковь, но суеверен, как и многие спортсмены. Сплюнув на всякий случай три раза через плечо, Марат осторожно потянул носом. Все еще пахло жареной в грозу картошкой…
Глава 2
– Я не понимаю…, что значит, висели в воздухе? – судя по голосу, тетя Лиза пребывала в сомнениях относительно разума любимого племянника.
– То и значит, – хмуро буркнул Марат, чувствуя легкую досаду на минутную слабость, поддавшись которой, он почему-то решил, что любительница всех известных человечеству гаданий может прояснить ситуацию, – ног у них не было!
– Маратик, родной мой, а ты часом… не принимал чего?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, – тетя Лиза помедлила секунду, – вы ж там, в кругах своих употребляете всякое.
– Пиццу я употреблял, – перебил ее Марат, – и пиво! Думаешь, с полбутылки у меня начались галлюцинации?
– А что за пиво-то? – недоверчиво спросила вдова маминого двоюродного брата.
Тетя Лиза не приходилась ему родней в полном, что называется, смысле, но других родственников в Москве у Марата не было, если не считать пропавшего в океане завещателя. Вообще с родней было негусто. Родившись на Урале, Марат рано потерял родителей,