Председатель: Вам известно, что было в Шуе при изъятии?
Патриарх: Известно.
Обвинитель: Ну вот это, что было в Шуе, и есть результат того, что вы предоставили своим гражданам разбираться.
Патриарх: Почему же вы думаете, что это? А в других местах граждане иначе разбирались.
Обвинитель: А как в Москве происходило изъятие, вам известно?
Патриарх: По газетам.
Обвинитель: И вам известно, что здесь граждане тоже сами разбирались?
Патриарх: Знаю, что в громадном большинстве совершенно спокойно.
Обвинитель: А в некоторых местах?
Патриарх: Знаю, что в Дорогомилове…
Обвинитель: Вам известны взгляды священников на это воззвание?
Патриарх: Каких священников – московских?
Обвинитель: И других местностей.
Патриарх: Мною было сделано Никандру…
Обвинитель: Вам известно, что среди духовенства имеется противоположная точка зрения на возможность изъятия ценностей?
Патриарх: Известно, что среди московских больше, и среди тех, кого вы называете «новая церковь», или «живая церковь».
Обвинитель: А вот профессор Введенский.
Патриарх: Он протоиерей, а не профессор.
Обвинитель: Вот он как будто с другой точки зрения смотрит.
Патриарх: Нет. Он не против, он пишет, что митрополит говорит: подвески выше и ценнее тех риз, которые снимаются с икон.
Снова берёт слово председатель: Обвинители имеют вопросы?
Обвинитель: Вот здесь один из священников сказал так: если бы патриарх Тихон не был патриархом, а на его месте стоял бы тот, который разделяет точку зрения другой части духовенства, то, может быть, не было бы кровавых событий в Шуе. Как же ответить на этот вопрос? Ваш взгляд – если бы вами не было выпущено воззвание, если бы вами было сказано о том, что сдавайте все ценности, – было бы такое противодействие?
Патриарх: Мы можем говорить только о том, что случилось, а то, что не случилось, – Бог знает.
Председатель: Обвинитель интересуется следующим вопросом: в вашем послании употребляется слово «святотатство» – это слово имеет для широкого населения достаточно определённое значение; если сказать, что вот в такой-то