Однажды я прогуливался по набережной, любуясь заливом и Везувием, когда какой-то нищий взял меня за рукав и, показывая пальцем на вулкан, заговорщическим тоном сообщил: «Везувий». Очевидно, сочтя, что это откровение заслуживает вознаграждения, он попросил у меня милостыню. Он все правильно рассчитал, потому что я щедро заплатил ему, не за сведения, а за развлечение, которое мне доставила его наглость.
Из Неаполя мы отправились на Сицилию осмотреть Палермо, Таормину и Катанию. Сильная жара продолжалась.
Этна дымилась, на вершине ее лежала снежная шапка. Желая подышать более свежим воздухом, я предложил совершить восхождение. Дон Адриано не выразил особого энтузиазма, но мне все-таки удалось уговорить его, и мы отправились в путь верхом на ослах и в сопровождении проводников. Подъем оказался долгим; когда мы достигли кратера, профессор буквально умирал от усталости. Мы спешились, чтобы полюбоваться великолепным видом, и тут нам показалось, что земля нагревается все сильнее и сильнее, при этом в некоторых местах из нее вырываются дымки. Охваченные паникой, мы вскочили на ослов и помчались вниз. Проводники, которых наш испуг явно развеселил, окликнули нас и сказали, что это здесь постоянное явление, бояться которого нет никаких причин. Мы провели ночь в укрытии, где не могли заснуть от холода. На следующий день мы вынуждены были признать, что жара равнины все-таки предпочтительнее холода гор, и решили незамедлительно вернуться в Катанию. Наш отъезд был отмечен инцидентом, который мог бы стать трагическим. Идя вдоль кратера, осел профессора поскользнулся, спровоцировав падение наездника, который покатился к пропасти. К счастью, он сумел зацепиться за скалу, что дало проводникам время подбежать и вытащить его, скорее мертвого, чем живого.
Перед возвращением в Россию мы провели несколько дней в Риме. Мне безмерно жаль, что я не смог лучше воспользоваться возможностями того путешествия. Сильное впечатление на меня произвели Венеция и Флоренция, но я был еще слишком юн, чтобы оценить их красоты. Воспоминания, привезенные мною из первого своего путешествия в Италию, как видите, слабо связаны с художествами!
Глава VI
Святой Серафим. – Японская война. – Черногорки. – Ревельские встречи
В 1903 году царь Николай II, в окружении всей императорской фамилии, присутствовал на церемонии канонизации преподобного Серафима, умершего в Саровском монастыре приблизительно за семьдесят лет до того.
Несмотря на то что история этого святого не имеет прямого отношения к моей жизни и жизни моей семьи, я считаю оправданным рассказать ее здесь по той причине, что ею проникнуто мое детство и потому что канонизация этого знаменитого