Поднявшись на шестнадцатый этаж, Зорин вошёл в одну из квартир, запер дверь и сразу направился в одну из комнат, где с куском стены было выбито окно, обгоревшая рама которого вместе с закопчёнными осколками кирпича ввалилась внутрь. Подойдя к проёму и прижавшись к его краю, Алексей выглянул наружу.
Мрачные городские руины напоминали отсюда тёмные холодные скалы с чёрными прямоугольниками крыш, ржавыми телевизионными антеннами и обвисшими проводами. Из-за рваных облаков ровными лучами пробивались вспышки зарниц. Будто неведомая сила прожекторами ощупывала землю с небес, выискивая последних выживших – чтобы закончить то, с чем не справились бомбы и радиация. Дальше, через дворы, на таких же крышах располагались охранные дозоры полицейской общины. До них уже совсем немного, но требуется переждать. Здесь, наверху, в открытых окнах и щелях свистел злой холодный ветер, но Зорин остался именно тут, в этой квартире.
Отпрянув от окна, Алексей неспешно направился в другую комнату – детскую. Дверь отворилась бесшумно, петли не издали ни скрипа. Войдя, Зорин закрыл её за собой. Здесь были яркие смешные обои, розовые пузатые шкафы с полочками, на которых прижались друг к другу детские книжки. У окна с кружевной занавеской и цветными шторами стояла маленькая кроватка, аккуратно застеленная и с множеством плюшевых игрушек. В центре комнаты – низкий детский столик с такими же маленькими стульчиками. Напротив шкафчиков – трельяж с большим прямоугольным зеркалом. На столике была ваза с высохшими цветами, детские фотографии в маленьких рамках, много резиночек, заколок и бантиков. На спинке стула у трельяжа аккуратно висело маленькое платьице в мелкий красно-белый горошек с молнией на спине. И маленькие белые колготки.
Зорин подошёл к трельяжу и выдвинул верхний ящик. В картонной коробке, сияя тусклым розовым свечением, лежал детский набор для чаепития. Пластмассовые чашечки, блюдца и ложечки, чайничек и заварник. На душе растеклось тепло и умиротворение. Он сходит с ума? Ну и пусть! Весь мир слетел с катушек и погиб раньше него. Алексей достал коробочку и разложил часть её содержимого на столике. Три блюдца, три чашки, три ложечки, чайник. Винтовку прислонил к стене комнаты, стянул противогаз и положил прямо под ноги, на когда-то мягкий ковёр. Аккуратно достал из левого кармана маленького плюшевого медвежонка без одной лапы. Вместо лапы в игрушке была дыра, откуда торчала вата с обрывками нитей. Усадив игрушку напротив, за чайные приборы, Зорин расстегнул пуговицу куртки и, просунув руку внутрь, достал небольшую фотографию с обгоревшим краем. Пристроил её между лап медвежонка.
Это был портрет милой шестилетней девочки. Красивое личико повёрнуто в полупрофиль, голова чуть наклонена вперёд. Светло-русые волосы заплетены в две косы. В тот день он заплетал их лично. Взгляд серых, с небольшим прищуром глаз под густыми