Все, что нужно, чтобы посидеть с товарищем или подругой, отвлечься после утомительной вахты. Вокруг обеденного стола и внутри выделенных книжными стеллажами зон отдыха – кожаные кресла и диваны. На небольшом возвышении комбинированный музыкальный центр с клавиатурой электрооргана, по переборкам развешаны молекулярные копии любимых картин вроде «Бульвара Капуцинов» и «Оперного проезда». Сквозь толстые стекла иллюминаторов, покрытые извилистыми дождевыми струйками, на стойку падает унылый сероватый свет.
Антон перебросил меня сюда, как и обещал, за час до встречи. Я обошел жилые помещения и технические отсеки «Призрака», заглянул в свою каюту. Там все было как прежде. Переоделся по погоде, сунул в карман плаща пистолет. Тогда, в шестьдесят шестом, лучшей машинкой я считал «08» [17], по ряду причин. Так он и лежал в правом верхнем ящике, хорошо смазанный и протертый. Коленчатые рычаги затвора ходили мягко, патронов в косом магазине было доверху. Не для дела я его взял, исключительно для антуража.
Успел заодно создать и другие подходящие условия для встречи друга, который сегодня, может, уже и не друг…
От этой мысли неприятный холодок пробежал между лопаток.
«Солярис» здесь, что ли? Да ну, ерунда!
А почему ерунда, почему не «Солярис»? Лем небось не глупее нас был, и вряд ли все просто «из головы придумал». Может, ему тоже соответствующие «видения» были, и все такое прочее…
Нет, вы понимаете, прошел я по яхте, которую знал, как слепой – свою однокомнатную квартиру. Это был не тот «Призрак», перестроенный из бывшего «Камелота», на котором мы с Ириной провели больше двух месяцев, успели обойти полмира. Это был настоящий, то есть изначально придуманный нами, от киля до клотиков.
А кто в силах меня убедить, что Шульгин не окажется вымышленным в переплетениях Сети «кадавром», ориентированным на единственную, очень для меня неприятную функцию?
Короче говоря – приехали…
А вот и Сашка. Как и было сначала описано мной, а потом случилось на самом деле (минимум два раза), он спустился по трапу с верхней палубы, осмотрелся несколько недоуменно. Подошел к большому, в полстены зеркалу, специально предназначенному, чтобы офицер мог привести себя в порядок, после вахты входя в уголок «нормальной жизни». Зная, что его никто не видит, слегка порисовался, молодой и бравый, в новом, необношенном флотском светло-синем кителе, с эмблемой «Призрака» на левом рукаве. Состроил возвышенную мину, потом улыбнулся простодушно, одернул полу, щелчком сбил воображаемую пушинку с плеча.
Ну, хорош, хорош, кто же спорит? Именно таков, как в приснопамятном Н-ском году… Значит, его сюда вставили не в реальном на момент акции облике, а таким, каким он сам хотел выглядеть в минуты релаксаций, намаявшись в шкуре наркома.
Не покажусь ли я ему слишком