О Кароль Журов старался не думать. Когда же это случалось, в душе немедленно начинала саднить глухая досада и раздражение на судьбу – как так получилось, что он навсегда потерял ее, такую умную, нежную, стильную… И безвозвратно упустил шанс на иную жизнь, причем дело отнюдь не в возможном отъезде во Францию, а во внутреннем содержании, в настройках отношений между мужчиной и женщиной. Он ни секунды не сомневался, что до определенного момента Кароль хотела выйти за него замуж. Тем больше его злило нежелание бывшей возлюбленной в самый ответственный момент понять его. Почему она, всегда такая чуткая, внимательная и отзывчивая, вдруг проявила такое упрямство, тупость какую-то, и не то что не вникла в его план, а послала его! Затмение? Он же готов был ради нее не возвращаться на родину! (В мыслях Журов практически всегда видел себя в корпункте в Швейцарии или во Франции!) Или все-таки она использовала его, а во Франции он изначально стал бы ей обузой? Верилось с трудом, на Кароль это не было похоже, но такой вариант, по крайней мере, объяснял ее категоричность, правда, не освобождал от зуда на сердце, что прошел он мимо своей идеальной женщины.
Следуя единственному понятному сценарию излечения от любовного недуга, Журов сделал попытку вытеснить француженку Иркой, которая, на первый взгляд, по всем своим чудесным параметрам идеально подходила для успешного осуществления оздоровительной функции – влюблена в него по уши, задорна и переполнена радостью жизни. Выдержав небольшой санитарный перерыв, необходимый для полноты осознания