Не пытаясь понять – это рай или сущий ад
Все и сразу… Увы, совершенно забыв про счет,
Но бармен не забыл. И пришло время крупных трат.
Выскребали последнее: карты, стволы, тела,
Отдавали часы, надежды, мечты, стихи,
Выпадали на зимние улицы без бабла
И счастливыми были нелепо и вопреки.
Снежным ангелом рассыпались по простыням
И встречали рассвет в тональности ля минор.
Мы желали всего, но только не потерять.
Мы клялись всемогущим… но было не до него.
Мы растратились, раздарились, разобрались,
Растерялись в горячих танцах ночных костров
И однажды отдали душу, что на двоих,
Одинокому путнику, жившему под мостом.
И потупили взгляды: «Мы кто? Мы куда? Зачем?»
И пошли друг без друга счастливо и долго жить.
Оказалось, что если не вместе, то нет проблем.
И души тоже нет. Вообще никакой души.
*
Не читай стихов
Не читай стихов, не ищи меня,
Исчезай как тексты цветных открыток.
Хлещет дождь. Тридцатое сентября
Размывает след не своих ошибок.
Потому как свои мы не признаем,
Ты смеешься – признаться сродни расстрелу.
Не читай стихов, там одно вранье,
Ничего живого на самом деле.
Сколько верили. Сколько сожгли мостов,
Только нам понятных и близких таинств.
Не читай стихов, СМС, постов,
Подбери для себя подходящий глянец.
Осень окна бьет, барабанит в дверь,
Не читай меня, не ширяй по венам,
Не ищи, не знай, что ни с кем теперь
Не выходит чище и откровенней.
*
В больничном окне иное густое небо
В больничном окне иное густое небо
Смотрит отцовски, нежно поверх снегов.
Боже заходит в палату, укрывшись пледом,
Просит прочесть немного моих стихов.
Станешь все помнить – свихнешься на ровном месте.
Боже велит хирургу отрезать память.
Я на столе лежу, растекаясь тестом,
Доктор проводит скальпелем, сердце шрамит.
В веки закрытые смотрит большая лампа,
Доктор ладонями греет мои виски.
Шепчет: «А ты молодец»; я в ответ киваю.
Нет ни обиды, ни горечи, ни тоски.
Дни убегают, мчатся машины мимо,
Тени деревьев маячат среди снегов.
В окнах больничных видно чего не видно
Из самых роскошных окон жилых домов.
Кроме любови ценное есть? Едва ли.
Жить бы по сердцу, совести и уму.
В белых палатах приступы отпускают,
Как отпускает Боже мою вину.
Не надобно больше ни денег, ни встреч, ни хлеба.
Господь исчезает, я остаюсь читать.
Из окон глядит густое большое небо,
На