Мефодия каким-то чудом судьба уберегла от вступления в одну из таких банд, хотя многие его односельчане оказались там сразу же по возвращению с фронта.
Вступить в отряд очередного «батьки» у его земляков считалось отличной перспективой. Винтовка давала хороший шанс «почувствовать себя человеком». Однажды в своём селе Мефодий стал свидетелем такой сцены. Пожилая крестьянка срамит своего сына: «Ви не робите прокляття, річ, і немає нічого спільного на фермі прямо зараз. Я б пішов до Махно. Подивіться на хлопців з нашого села. Ось Микола, тут Петро три місяці зупинявся в Махно приносив три шуби, водив пару коней». По-русски это означало следующее: «Ты же ни черта не делаешь, да и делать сейчас по хозяйству нечего. Шел бы к Махно. Глянь на ребят из нашего села. Вот Мыкола, вот Петро. Пробыли у Махно три месяца, привезли по три шубы, пригнали по паре лошадей».
Для Мефодия такая перспектива была неприемлемой. Он, как верующий человек, считал грабежи и убийства людей страшным грехом. Для него было легче самому пережить голод и невзгоды, нежели умышленно причинить такие страдания другим людям.
Осенью 1919 года жители Крутенького стали свидетелями крупного сражения в окрестностях села между повстанческой армией под командованием батьки Махно и частей Добровольческой армии белых. Махновщина во время Гражданской войны на Украине была анархистско-бандитским движением, выражавшим идеологию кулачества. Войска батьки Махно воевали по ситуации – то за белых, то за красных. Их лозунг – «Бей красных пока не побелеют, бей белых прока не покраснеют!» находил широкую поддержку среди крестьян на юге Украины.
В двадцатых числах сентября 1920 года, после долгого отступления под натиском белых войск под Уманью, махновцы оказались в окружении. Конец их был близок. Понимая грозившую ему смертельную опасность, Махно принял неожиданное для всех решение. Он вдруг круто повернул свой отряд в обратном направлении и ударил в лоб преследовавшим его добровольцам.
Главный удар махновцев пришёлся по Симферопольскому офицерскому полку, который преследовал их от самого Днепра. Первоначально махновцы отступили под натиском офицерских полков, но в решающий момент в бой вступил сам Махно с отрядом личной охраны и прорвал окружение. Вырвавшись из окружения, Махно посадил пехоту на подводы и стремительно двинулся на восток, начав разрушительный рейд по тылам Добровольческой армии.
В сражении наступил перелом. Махновская конница гнала офицеров двадцать пять вёрст, а догнав, порубила их и утопила в реке. По итогам сражения три офицерских полка были практически уничтожены, потеряв несколько тысяч человек. В плен офицеров махновцы не брали, но часть раненых оставили живыми.
Эти кровавые