Михаил вгляделся в похожую на сломанный манекен фигуру, скривился.
«Во ведь дурдом! Лежит на дороге мёртвый человек, и никому до него нет никакого дела! Патрульные разве-что не пнули…. А ведь, по идее, они должны были ментов вызвать, или хотя бы своё непосредственное начальство. Ну, точно – Изнанка рядом! Читал я, конечно, про неё в интернете всякое, однако никак не ожидал, что трупы валяются уже здесь, за сорок километров до „Линии Безопасности“, и за пятьдесят – до Периметра. Не говоря уж о самой Твери!».
Тут из-за крайнего дома виднеющейся неподалёку деревни, выбрался мужик и неторопливо направился к остановке. Лет семьдесят на вид, небритый, морда испитая. Одет традиционно для сельской местности: линялая, застёгнутая на все пуговицы клетчатая рубаха, засаленная кепка на голове, грязные джинсы заправлены в резиновые сапоги.
Подойдя к шоссе, он какое-то время разглядывал Волохова, потом неторопливо выудил из кармана сигарету без фильтра, поинтересовался:
– Огонька не будет?
Волохов щёлкнул зажигалкой.
– Благодарствую, – мужик затянулся, выдохнул дым, после чего протянул руку, представился: – Елисеев Степан Григорьевич.
– Михаил.
– Ждёте кого?
– Попутку, – неохотно произнёс Волохов, прикидывая – уж не стукач ли пред ним. – До Конаково.
– Эва! – удивился дед. – Да тут теперича редко кто ездит! Долго ждать придётся.
– Ничего, я терпеливый.
Елисеев снова затянулся, затем кивнул на валяющийся на обочине труп.
– Третий день тут лежит, – с непонятным удовлетворением произнёс он. – Отбегался….
– А кто это?
– А я знаю? – абориген пожал плечами. – Много тут в последние время всяких – разных бродит.
– Понятно.
– Вы в Конаково-то к кому едете? Я там многих знаю.
– К тётке.
– Зовут-то как?
Этот тип начал раздражать Михаила. Мутные глаза, лицо, похожее на смятую подушку, обвисшие складки на шее. Плюс – перегаром несёт. И не вчерашним, не недельным – вечным!
– Зачем вам?
– Так… Интересно.
Волохов усмехнулся.
– Тётушка у меня засекреченная. Тридцать лет в органах, вся жопа в орденах. И фамилиё её разглашать не рекомендуется. Какие ещё вопросы?
Елисеев похлопал глазами.
– Чё?
– Ничё! – Михаил поднялся со скамейки и неторопливо двинулся вправо, решив, что отсвечивать тут, на шоссе – себе дороже.
«Обогну деревню, и вон в том лесочке заныкаюсь. Пересижу до темноты, а там видно будет».
Однако, не успел он сделать и нескольких шагов, как на дороге появилась облезлая газель. Абориген, видно всё ещё пытающийся сообразить, что незнакомец имел в виду, уставился на приближающеюся машину, затем перевёл взгляд на Волохова.
Тот скривился.
«Вот