– Здесь так высоко, а я не вижу ни единой деревни. Ни городов. Ни дорог.
– О, они есть, коли знать, где искать. – Губы Орли сжались в тонкую полоску, и она прихлопнула муху. – Замок Гергенхейм, город Штайнау, Герцогская дорога, соединяющая их… Они там, спят под одеялом из лоз и терний.
Неужто такая же судьба ждет и земли за Эфенскими вратами? Или Енош просто убьет всех мужчин, которым не повезло носить имя Элрик, полагая, что… Кстати, что именно он думает? Сколько бы я ни размышляла над его словами, они все равно оставались какой-то запутанной бестолковщиной.
– А здесь, похоже, уже почти лето. – Еще одна странность – такая же, как пурпурный цветок, который я выдернула из щели между камнями. Там росло еще много таких – без всякой земли. – Кто такой Джоа?
Орли слегка наклонила голову, искоса глянув на меня.
– Ты не помнишь, девка? Я ж говорила те как-то, на помосте. Капитан Мерток.
Я вздрогнула.
Капитан Джоа Мерток.
– Верно. – Где-то под ребрами болезненно кольнуло. – Ты упомянула об этом всего лишь раз, а Енош редко удосуживается называть кого-то по имени, вот я и забыла.
Енош произнес это имя, когда не поверил в то, что я считала себя беременной. Когда угрожал выследить Элрика и вплести его в трон.
Как сделал с тем капитаном…
…который касался того, что принадлежало Еношу.
В висках заломило от напора завертевшихся в голове вопросов. Что это значит? Что Джоа и Ньяла стали любовниками после того, как капитан увез ее? В таком случае, получается, угрозы Еноша обретают смысл? И его безмерное разочарование? И острое недоверие?
Разум мой, потрясенный криком Еноша и сокрушительной правдой о моей беременности – точнее, об отсутствии таковой, – воспринял слова бога как порожденную яростью бессмыслицу. Но дело было не только в ярости, так?
Бог ревновал.
Впрочем, один факт ставил данный вывод под сомнение. Если Ньяла и Джоа действительно воспылали друг к другу страстью, почему же мужчина перерезал ей горло, когда Енош настиг их? Неужто чувство долга перед лордом Тарнемом перевесило любовь капитана?
«Капитан Мерток перерезал ей горло, чтобы… отомстить, – зазвучал в моей голове голос Еноша, и я не забыла, как он запнулся на середине фразы, когда рассказывал мне эту историю на пути в Айренсти. – Ее душа улетела быстрее, чем я смог что-либо предпринять».
У меня перехватило дыхание.
Быстрее, чем он смог что-либо предпринять.
Енош как-то объяснил мне, что души уходят медленнее, когда смерть наступила внезапно. Означает ли это, что Ньяла предвидела свою гибель? Потому что ее смерть была… Какой? Ожидаемой?
Или даже запланированной?
Неужели она так безнадежно влюбилась в капитана, что предпочла смерть возвращению к Еношу? От одной этой мысли меня бросило в дрожь, рука прижалась к животу, а душу пронзила мучительная боль. Я никогда бы не обрекла своего ребенка