– Не хочу тебя видеть. – Селеста перебила его, открывая входную дверь и вылетая из квартиры.
– Вот увидишь, доченька, увидишь! Его проблемы с гневом вскоре обернутся против него. Попомни мои слова! – Он выскочил из квартиры в тапках, чтобы докричаться, но Селеста уже спустилась по лестнице».
– Селеста, ты в порядке? Побледнела вся. – Ронни обеспокоенно всматривался в неё, пока Селеста сжимала своё запястье, когда-то сильно пострадавшее от сковородки.
– Ронни, всё нормально. – Она дотронулась до чашки с розовыми цветами по бокам, стараясь вернуться в реальность. Но воспоминания тиной продолжали утягивать её ко дну.
Селеста тщательно пыталась забыть прошлые отношения и завести новые. Но не могла – всё было уже не то. Все парни блекли на фоне бывшего, не хватало драйва, эмоций. Селеста понимала, что сломалась на Аароне, боялась довериться кому-либо ещё, вместе с тем ждала предательства как манны небесной – и это ненормально. Дэвид пытался заговорить об этом, но каждый раз натыкался на глухую стену – Селесте было стыдно говорить об этом с ним.
Во время отношений с Аароном она будто находилась в длительном дурмане. И Дэвид потратил столько нервов, пытаясь спасти её. Он намучился с ней больше, чем все её погибшие родственники вместе взятые. Селесту грызла вина за то, что чужому человеку – Дэвиду – пришлось пережить. Она просто отвратительная дочь.
– Главное, что у тебя нет мотива. Хорошо, что погибшая не успела включить тебя в завещание, – проговорила Селеста, стараясь мыслить трезво.
«– Мотив – кража денежных средств.
Слова прокурора доносились до Селесты словно через толщу воды. Девушка впилась ногтями в ладонь, стараясь успокоиться.
– Подсудимый Аарон Марш поругался с убитым…
Селеста закусила губу и взглянула на возлюбленного – тот сидел угрюмый.
– Сначала у него было алиби…
Селеста вспомнила, как сама же и занималась поиском алиби, чтобы не пришлось врать.
– Затем нашли орудие убийства и отпечатки пальцев.
Селеста с ужасом вспомнила, как Дэвид положил перед ней пистолет – любимый Глок Аарона. Он всегда носил его с собой.
– Подсудимый отвергал свою причастность к произошедшему.
Селеста усмехнулась, восстановив в памяти, как горячо Аарон отстаивал свою невиновность, как лгал-лгал-лгал… Она готова была простить ему порывы гнева и синяки на своей коже, но ложь его была продуманной, на трезвую голову, ложь была специальной. Удары – случайны, ложь – нет.
Хоть Дэвид и говорил, что побои непростительны, но Селеста любила Аарона.
И теперь даже не смогла досидеть до решения присяжных – выбежала в туалет на ватных ногах, потому что сил не оставалось.
Из горла вырвались только жалкие хрипы, болезненные спазмы стягивали желудок бечёвкой, никакого облегчения. Еда словно застряла в груди, камнем на душе осела боль, и её ничем не вытащить.
Глаза нещадно щипало, Селеста продолжала кашлять,