Тяжелая на самом деле вышла поездка, правда очень результативная по привезенному за раз дефициту.
И, что самое главное – по наработанным связям.
Женские вещи принесут примерно двести пятьдесят рублей по минимуму, дорогие наборы конфет еще сорок, а остальные сто двадцать потраченных на кондитерку – около восьмидесяти рублей.
Всего под триста семьдесят деревянных при вложенных шестьсот девяносто рублях вместе с деньгами, потраченными на билеты. Так, еще расходы – билеты восемнадцать рублей, сверху я дал всего-то пятерку за три комплекта для себя и подруг по наработанному знакомству. Заказывал за месяц с запасом, теперь у меня еще на седьмое января есть комплект билетов на тот же поезд. Просто хожу на вокзал и оставляю записку знакомым кассиршам, что мне требуется, чтобы долго не вести разговоры при лишних свидетелях. Народ очень везде любознательный такой толпится и сразу же оказывается у меня за спиной, напрягая внимательно слух. Насчет того – нельзя ли в этой кассе тоже себе прикупить билетик минуя огромную очередь.
Забираю билеты уже потом вечером после закрытия касс, когда очередь рассасывается, стучу условленным стуком в закрытое окошко. И себе жизнь очень упрощаю насчет покупки билетов, еще девчонкам-кассиршам левыми деньгами и шоколадками настроение поднимаю.
Потом сам отправляюсь в магазин, готовлю к большим продажам склад, перетаскиваю пирамиды ящиков к прилавкам и тружусь почти два часа не разгибаясь. Как в десять часов внезапно приходит местный участковый, который мой тезка и ставит в известность Абрамовну, что я ему нужен для дачи показаний.
Я сразу догадываюсь, откуда ветер дует. Даже ведь не ударил никого, а уже в чем-то виноват и придется общаться с милицией родной.
Делать нечего, собираюсь пока, чтобы идти к нему в пункт правопорядка.
– Игорь Викторович, только ненадолго грузчика забирайте! Сегодня день какой, а замены ему нет! – переживает Софка.
– Пока ненадолго заберу, а там уже посмотрим, – отвечает ей капитан, начиная так воздействовать на мое совсем не испуганное сознание.
Ну, это он зря, я не наговорю на себя ничего лишнего, чай не подросток какой-то доверчивый, чтобы на себя что-то вешать. Придется капитану последовательно пережить стадии удивления, неприятия и соглашения с моими словами.
Пока мы молча доходим до его берлоги на 2-ой Красноармейской, где он усаживает меня за стол и пробует сначала раскрутить на то, что я скажу сам. Не хочу ли я что-то ему чистосердечно рассказать без протокола – так оно звучит.
Типа, признавайся – тебе же легче потом будет. Ага, чистосердечное признание облегчает совесть и утяжеляет срок.
Я делаю морду кирпичом и с недоумением спрашиваю участкового:
– Не очень