На душе отлегло и сладко запела какая-то певучая внутренняя сволочь, похожая не то на беззубую птичку колибри, не то на журавлиный длинный клюв с внимательной головой. Захотелось выкурить специальную забитую «ядом» папиросу, чтобы окончательно убить тревожное состояние в груди ив ногах, но Беркович понимал, что Шереметьево 2 – это не место для курения «темно-зеленого дракончика» даже в закрытых, белых и просторных туалетах с зеркалами и вездесущими, бесцеремонно-любопытными, хамскими уборщицами…
Москва встречала последним предвесенним снегом, похожим на давно ожидаемую манну небесную, описанную в какой-то старой бабушкиной книге, которую она читала Эдику вслух в детстве и название которой, он забыл напрочь … Эта «манна небесная» в виде снега показалась Берковичу отличной питательной средой для его мыслей и ближайших дел. Здравствуйте слабые потуги в Москве и за её пределами…, здравствуй, хаос и новые этапы большого пути капитализации собственных активов… Здравствуй, постоянная неизвестность, и новый «питательный бульон», за который нужно ежедневно сражаться … Я – дюбель, которого этот город ежедневно забивает в бетон… Совсем скоро весна…, уже совсем скоро…, всего лишь через шесть часов.
2
Вадим открыл тяжелую дверь казино с вычурным названием «Виноградный Танкодром» и всей грудью вдохнул в себя два литра свежего морозного воздуха в последнюю ночь зимы. На красивый и ровный нос упало сразу четыре снежинки и мгновенно растаяли от теплоты кожи. Он дико устал от основного и тайного правила скользких стен казино, мелькающих в голове подсчетов бесконечных цифр, от внутривенного напряжения, впрысков предательского адреналина и своих закономерно нечастых выигрышей. Ему надоели вездесущие камеры в залах казино, наблюдавшие за ним, как добросовестные авиадиспетчеры за самолетом. Он знал и помнил правило любого казино, что единственно умная ставка – это на красное или черное. В рулетке – это 48,4 % вероятности выигрыша. Все остальное от темной стороны густого тумана. Судьбоносный пластмассовый шарик навязчиво летал в глазах с дурацким каменным безразличием и звуком новеньких барабанов. В голове все ещё отбивался закон игорного шарика –«… две стороны всегда сумма 7, две стороны всегда сумма 7…, две стороны…». Шарик был сатанинской совсем не божьей коровкой с черными точками на спине…, и всякий раз отправлялся летать между цифр, как среди странных цветов…, ожидая молчаливого повеления туманной удачи, сидящей в позолоченных креслах под потолком с наглой улыбкой безразличия, жестокости и наказания. Чёрное и красное быстро менялось местами и закономерности угадывания этих двух цветов никто не знал и не мог знать…, в чем и заключалась волшебная мажорность хаоса или преднамеренное везение с обязательной эйфорией.
Он