На подлинном Собственною Его Императорского
Величества рукою написано:
«Александр II»
Дан в Кишиневе, апреля 12 дня, лета от Рождества
Христова в тысяча восемьсот семьдесят седьмое,
Царствования же Нашего в двадцать третье».
Реакция всех слоев российского общества на объявление императором Александром II войны Турции описана многими современниками. Один из них, офицер лейб-гвардии Уланского полка В.В. Воейков, в своих мемуарах «От Дуная до Царьграда. 1877–1878: записки участника» вспоминал о том так:
«Надо было видеть всеобщую радость: знакомые и незнакомые поздравляли на улицах друг друга с объявлением войны. Манифест и газеты раскупались нарасхват. Воинственная горячка охватила всех; все старались быть причастными к делу. Кто хлопотал поступить в действующие войска, кто в Красный Крест, кто жертвовал…
Одним словом, всякий старался как мог выразить свою готовность быть хоть чем-нибудь полезным в эти важные минуты и способствовать победе».
К началу Русско-турецкой войны 1877–1878 годов в русской армии уже чувствовались плоды милютинских военных реформ. Однако до их завершения было еще далеко. О том и другом убедительнее всего говорят следующие цифры. Всего к 1 ноября 1876 года состояло нижних чинов в армии 722 193, а в запасе 752 305, итого 1 474 498, что было недостаточно для переведения армии на военное положение.
Русские войска не имели достаточных хорошо обученных резервов, на появление которых требовалось немалое время. По качеству своего стрелкового оружия в целом они уступали турецкой армии, вооружение для которой поступало из Британии и США. По своей численности и силе вновь создаваемый русский Черноморский флот уступал султанскому флоту.
Однако воины русской армии и флота намного превосходили турецких как выучкой, так и особенно высоким боевым духом. Были в русской армии и неизвестные туркам технические новинки, как то: шестовые мины, используемые русскими малыми судами (паровыми катерами) на море и на водах Дуная.
Черноморский флот, равно как и Балтийский, переживал переходный период от парусного деревянного флота к паровому, броненосному. Сказывался и Парижский мир по окончании Крымской войны. Имелось всего 2 броненосные плавучие батареи («поповки») «Новгород» и «Вице-адмирал Попов», 7 вооруженных пароходов, 13 винтовых шхун, императорская металлическая паровая «Ливадия» и паровые минные катера. Еще вооружили 12 пароходов, купленных у Русского общества пароходства и торговли.
Турция же имела к началу войны на Черном море 8 броненосных батарейных фрегатов, 5 броненосных батарейных корветов, 2 двухбашенных броненосных монитора, не считая Дунайской речной флотилии из 50 военных судов разных классов.