В численном отношении превосходство на нашей стороне (боевой опыт, боевая выучка, вооружение, организация, руководство, национальные особенности характера, наличие идей». (Это все записано Гальдером 2 февраля 1941 года.)
На основе богатых и разнородных сведений планировались все войсковые операции. Можно представить (и дневник Гальдера в том поможет), сколь огромный объем информации переработан при детальной разработке операции «Барбаросса»! При этом использовались не только данные, полученные от разведок: несомненно, и активное торгово-промышленное, а уж тем более военное сотрудничество двух стран в предвоенные годы дало военным аналитикам богатый материал. Немцы хорошо знали, что и где у нас строилось в тридцатые годы! В том числе и для производства вооружения.
Конечно, немалые трудности для разработчиков плана нападения на Советский Союз возникали у немецких стратегов из-за режима повышенной секретности, который поддерживался в «стране большевиков». Характерная ремарка в докладе Гальдера главкому 28 января 1941 года: «Данные (о противнике. – В.Л.) нельзя назвать исчерпывающими; они недостаточно достоверны». Подобные признания давали повод советским историкам объяснять провал плана «Барбаросса» недооценкой гитлеровцами политического, экономического и военного могущества СССР[45]. Нынешние историки про «политическое могущество» не говорят, но недоработки немецкой разведки тоже считают важным фактором поражения вермахта.
Думаю, это верно лишь отчасти. Немцы не столько «не знали», сколько «недооценили», а что именно недооценили, мы обсудим позже. Сейчас же хочу подчеркнуть: то, что нужно было для «гроссмейстерского» дебюта, гитлеровские генералы разведали, оценили и рассчитали точно. Именно поэтому в первые часы войны немецкие бомбы и снаряды падали не куда придется, а на отмеченные на оперативных картах аэродромы и места дислокации танковых частей; именно поэтому, разгромив красноармейские соединения на первом рубеже обороны, мощные танковые клинья вермахта стали пробивать коридоры для армейских группировок «Север», «Центр» и «Юг» не просто в глубь советских просторов, а к точно намеченным целям. Причем, когда генералы потребовали как-то усилить группировку «Центр» за счет танковых соединений, снятых с южного направления, чтобы быстрее захватить Москву, Гитлер повторил то, что говорил уже на совещании 5 декабря 1940 года: взятие Москвы не имеет большого значения. Он был, можно сказать, автором этой кампании, а генералы только исполнителями: он знал то, что им вовсе не обязательно было знать.
Словом, агрессор точно знал, какими военными силами располагает противник, где эти силы дислоцированы; а также знал свои возможности, знал, чего хотел, и в этом отношении операция «Барбаросса» была не только хорошо подготовлена, но в «дебютной» стадии развивалась строго по плану, а потому очень успешно.
Может показаться удивительным – но и противник действовал