Торговый тракт широкой застывшей рекой вёл их от Башни Орму к Золотым Вратам. Ашри подумала, что их разношёрстная компания похожа на стайку рыб, что пытается поскорее выбраться из мутной воды. Вот только рыбки не знают, что поднятый со дна ил не осядет так быстро, как им хочется, и надёжно укроет всех хищников, что уже давно почуяли запах добычи…
Время текло, валангу мерили шагами камень, и отряд продвигался без всяких происшествий. Лишь пару раз навстречу им выбегал рассёдланный гвар и так же внезапно скрывался в пелене песка. Время от времени доносились приглушённые звуки: не то плач, не то стоны, иногда пение. Но сильнее всего Ашри запомнился крик. Она не знала, кто издал его – птица, тхару или раненый зверь. Это был вопль, подобный острию стилета – высокий, смертельный, пронзительный. Он вспыхнул, достиг апогея и оборвался.
Элвинг почувствовала, как напрягся валангу под ней. Она погладила зверя, мысленно успокаивая. Пусть Клыкарь и говорил, что эти звери не слышат и не чувствуют, но он и до этого ей врал.
Зурри опустил уши и чуть слышно сказал:
– Это лопнула душа. Все мы теперь прокляты.
Ашри посмотрела долгим печальным взглядом в мутную песчаную мглу. Где-то там, откуда раздался крик, тлели угли Башни Веры. И слова Зурри холодом пробежали по спине элвинг. Вдруг и правда – это душа Уны?
– О чём ты? – элвинг старалась, чтоб голос звучал бодрее, но он предательски дрогнул. Не от страха, а от тоски, что разом поднялась с глубин её собственной души. – Расскажи.
– Я прочитал эту историю совсем недавно, – словно оправдываясь, начал Зурри. – Но всё равно могу что-то забыть или… перепутать.
– Не переживай об этом, – Ашри положила руку на плечо бистёныша. – Ты лучший из рассказчиков, которых я знаю.
– Это была красивая книга легенд. Белая с серебряными уголками и ровными рядами слов, складывающих историю из букв, – Зурри прижал ладошки к груди. – Молчаливое волшебство. Я нашёл её на столе в доме Вэлла Сту. Все спали, а мне захотелось попить. Ну, я и заглянул одним глазком…
И, закрыв глаза, Зурри начал рассказ. А так как он был хорош в этом деле, то каждый член отряда невольно попал под его магию, как муха в паутину. Даже суровый Белый Пёс навострил уши. И, пока валангу шагали к внешней стене Аббарра, всадники на них зачарованно слушали легенду, что рассказывал один очень смелый синий сирота.
Далеко-далеко, на самом краю мира, песок искрится серебром, потому что это не раскрошённые временем горы, а разбитые вдребезги звёзды несбывшихся желаний. Ни один зверь или бист, аллати или элвинг не может пройти по этому песку. Осколки мёртвых звёзд остры как стекло, а блеск их способен ослепить. Это место покорилось лишь тем, у кого больше нет желаний, а взгляд неизменно устремлён в прошлое. Там бродят огромные, как острова, живые города первых бистов. Ожившая история и память Мэйтару – моолонги. Говорят, что это они заложили оазисы