Поминки по Финнегану. Глава 3. ХЦЕ – Суд и Заключение. Авторский Перевод. Джеймс Джойс

двуколкости, наблюдали с интуристной антирисованностью как одетый гнал голого, голый зеленого, зеленый мерзлого, мерзлый одетсного, когда конвой их колесил опоясывающе кругобилием же гигантига жизнедрево, нашего огнелистного счастлюбного бломстербойма¹⁵, феникса в нашей безлесности, надменного, какуминального¹⁶, румянцевого (повторение!) чьи корни быть им пепелями¹⁷ с облесками пинийсов¹⁸. Ибо также часто как Архикаденус¹⁹, отжелав в сторону свое Ирландское Поле и взалкав их аурикуляры²⁰ на вмесгноищные конкретности прежде чем схлопотали они по шишке в Кастлбаре²¹ (матовом и далеком!) заговорил об этом по просьбе все, слыша в этом новом прочтении роли согласно которой, из-за Бáб-Яга в своей машине²², новый гарриксынов²³ гримасничающий гримальдизм²⁴ гипостазировал путем доказáместельсва аксиоматической ораречивости того когда-то величествечного старого элрингтонского²⁵ вопля, то копировника описание той привилегородного студента пьесы на конциентах²⁶, могли просто представить себя в своем груди сокровенном ядре, в качестве про тем локумов²⁷, повремещённые червиз зевус (бездну), как когда-то были они моребрежниками, внимая насмишеньлика вече́ренному взыванию приобречённого но всегда чреворечивого Агитатора^27*, (нельше не плангромь²⁸ буруны над Тоунавахалья²⁹ Рифом!), выцилиндрующегося, сусликами³⁰ как у китня́³¹, алколо сумерок скумринга³², (не этому ли феину³³ быть Святого Муедзина зовом – святые мечерти! – и эта феска³⁴ без полей как бровь правоверного земликасателя, хочень чтоб так ибн-было – благословенны будут кости! – гази³⁵ того, силость его реча́.) его человекоубийственный ружьеору́дователь протендился³⁶ в сторону того перерослого свинцового карандаша которому было вскоре, монументально по меньшей мере, встать как Моливдокондилону³⁷ даб, даб быть, даб быть его мавзолеем (О'дан стол камнёжно на мейсичек³⁸ айе скульдуют шоу пани) пока повсюду на его изобвиняющих чертах, как трезвонил Роланд, крохотная капелька печали готова вборозлить его игрущёки, призрак смирения распостранял фантомную оболтательность, подобно тому как юноша утопший над судьбой вод своих мог злорадствидеть, сходно по происхождению и аккурат по эффектности до последнего луча солнечного света на плите гроба.

Поминки по Х.Ц.Е. (1)

      Никак не с другой старины как в харчедни ночьяла лишь наш Странник далекий, недружимый, из Земли ван Демона¹, ленивый какой-то скальд² или бредячий поец, подымет тунеяднуто свои с тормознутым разрезом снобсиковые глаза к полузнакам своего зооти́ка³ и растягнуто мешкая по фляги горлу, треснутой чашке, растоптанным брогам4, дёрном тóрфенным, дикому ракитнику, камбостлисту⁵, вяленой рыбе, жáдноюще узнает что там в Ангель припостоялены для него были потийн⁶ и чай и картош и бакки⁷ и вино с хлебаей служанкой словей щебеча: и неформально, квази-начнет полубаться щекотливопсу (Нонсенс! Не было там очень много ветренного Нуса⁸ дуя в каждый конкретный момент сквозь шляпу М-ра Миланхоля⁹ Тормоза!)

      Но на прагме¹⁰