Зажигательная бомба!
Капитан вскочил, выхватывая пистолет. Эту дрянь и думать не стоит потушить, ее делают из армейской фляжки и обрезков старой, отслужившей свое синематографической пленки… синематографическая пленка смертельно опасна, она горит как напалм. Осталось только уносить ноги отсюда… и как можно быстрее.
Кто-то – или он, или, скорее всего, агент – привел за собой хвост.
Револьвер был уже в руке… но стрелять через стену он просто не мог… партизаны стали бы, а он не мог, опасаясь зацепить кого-то невиновных, кто не имеет к этому никакого отношения. Тот, кто кинул бомбу, может поджидать его у двери, с обрезом, винтовкой, пистолетом, автоматом, ножом или даже с заостренной бамбуковой палкой, вымазанной нечистотами. Прежде, чем он принял решение, в какую сторону броситься – полупрозрачный тюль с треском разорвался, и под его ноги вывалились двое, сцепившиеся в смертельной схватке.
Он понял, что в той половине комнаты был кто-то еще и выпустил веером все пять пуль из своего Бодигарда, не видя, кто там есть и сколько их. Бодигард – нельзя было назвать мощным револьвером, но тут все уравновешивалось миниатюрностью азиатов и самолично спиленными напильником головками пуль. Судя по тяжелому стону – он в кого-то попал.
Перезаряжать времени не было, он выхватил из саквояжа не пистолет – пулемет, а мощный, компактный фонарик Маглайт, включил его. Луч света – высветил тяжело дышащих мужчин… один из них умирал, получив в бок несколько ударов длинным, тонким ножом, похожим на крысиный хвост. Такие ножи тоже привнесли сюда французы – они использовались для колки льда, а французы любили использовать лед в колониальных напитках.
Луч света – высветил лицо мужчины с ножом.
– Я – Бяо – сказал он на французском.
Черт…
Воронцов протянул ему руку, рывком поставил на ноги. Было много дыма, со всех сторон раздавались крики, было нечем дышать. Только то, что комната была большой – спасало их от брызг огня.
– Сюда!
Они выскочили на ту половину комнаты, где была большая кровать и лампы. Там, на полу доходил молодой аннамец, в обычной для крестьян черной куртке и штанах. Есть ли у него оружие – Воронцов не заметил. Наверное, есть.
Они побежали по узкому, загаженному проходу. Навстречу им никто не попадался, и это было хорошо – в такой теснине не разойтись. Но никто и не рисковал – пожар в такой тесноте – верная смерть.
– Куда мы? – спросил Воронцов.
– Здесь есть выход.
Оказалось, что этот коридор— был чем-то вроде коридора между торговыми местами, предназначался он исключительно для работников и тех, кто живет здесь, на базаре, зарабатывая как может. Он заканчивался дверью на замке – но у агента был ключ. Он отомкнул дверь – и они оказались в бестолковой, мечущейся людской массе, рвущейся к выходу. К счастью – большая часть людей уже