Как только дали старт, он ринулся вперед. Все радовало его, даже жесткая почва под подошвами старых кроссовок. Дышал он хорошо и просто чувствовал, как удивился Гарри Фалчер. Ребята орали громче, чем при первых забегах. Может быть, они заметили. Ему хотелось оглянуться и посмотреть, где другие, но он сдержался (еще подумают, что выпендривается!) и сосредоточенно глядел вперед. Финишная линия приближалась с каждым шагом. «Ой, Мисс Бесси, Мисс Бесси, видела бы ты меня!»
Он ощутил это раньше, чем увидел. Кто-то его обгонял. Он приналег; смутно различил кого-то краем глаза; тот вырвался вперед. Он собрал все силы. Дышать было больно, пот заливал глаза, но «кого-то» он не видел, пока выцветшие обрезанные джинсы не пересекли линию на целых три фута раньше, чем он.
Лесли повернулась к нему, улыбаясь во все свое загорелое лицо. Он резко остановился и молча перешел не то на рысь, не то на шаг. Сегодня он должен был стать чемпионом, самым лучшим бегуном четвертого и пятого класса, а не победил и в первом забеге. Никто не кричал и не радовался. Мальчики были ошеломлены не меньше его. Конечно, потом они будут дразниться, это уж точно, но сейчас – молчали.
– Так, – сказал Фалчер, стараясь говорить деловито. – Так, ребята. Стройтесь к последнему забегу. – Он подошел к Лесли. – Ну, порезвилась, и хватит. Иди поиграй в классики.
– Я же выиграла забег, – сказала она.
Фалчер набычился:
– Девчонки тут не бегают. Гони-ка лучше наверх, пока какой учитель не увидел.
– Я хочу бежать, – спокойно сказала она.
– Мало тебе?
– Ты чего? – просто булькая от гнева, спросил Джесс. – Ты чего это, а? Испугался?
Фалчер замахнулся кулаком, Джесс отскочил в сторону. Он знал, что теперь придется разрешить, чтобы она бежала. И Фалчер это знал, как ни бесился.
Она победила – его, Джесса. Она пришла первой и, обернувшись, глядела сияющим взглядом на потные, ошеломленные лица. Прозвенел звонок. Джесс шел через нижнее поле, засунув руки в карманы. Она его нагнала. Он вынул руки и неспешно побежал к холму. Да, подложила свинью, нечего сказать! Она не отставала.
– Спасибо, – сказала она.
– А?
(Интересное дело! За что спасибо-то?)
– Только с тобой и можно водиться в этой собачьей школе.
Кажется, голос у нее дрожал, но он не стал ее снова жалеть.
– Что ж, водись, – ухмыльнулся он. Позже, в автобусе, он сделал то, чего никогда не думал делать, – сел рядом с Мэй Белл. Иначе рядом плюхнулась бы Лесли. Ну ничего не понимает! Он уставился в окно, но знал, что она вошла и села через проход.
Она сказала: «Джесс», но из-за шума он мог и не слышать. На остановке он схватил сестру за руку и вытащил, прекрасно зная, что Лесли идет за ними. Больше она с ним не заговаривала и пошла прямо к Перкинсову дому.
Он не удержался, оглянулся. Она не шла, а бежала, словно ей вообще свойственно бегать, а не ходить; и он почему-то вспомнил, как летят осенью дикие утки. Так это изящно, что ли… Ему припомнилось слово «плавно», но он тряхнул головой и поспешил к себе.