Понятно.
Так то Макаров был мёртв и потому векселя попали в руки нотариуса.
Платёж, который должен был состояться в декабре 1916 не получен.
Фамилию Рубинштейна министр припоминал. И знал об этом человеке очень хорошо (сложно представить человека в Петрограде того времени, кто не знал о банкире). Это был крупнейший буржуй, имевший протекцию Григория Распутина и Александры Фёдоровны. В 1916 году Рубинштейну вменили госизмену за «спекулятивные операции с немецким капиталом». Обусловлено это было как раз продажей акций «Якоря» предпринимателю, связанному с Германией и спекуляциями с крестьянскими землями и хлебом. Буржуй в ходе сделки по «Якорю» выслал по почте за границу известные ему планы морских верфей и сахарных заводов, застрахованных в «Якоре». Ходили слухи, что все это клевета и истерия, а каку Рубинштейну подложил его давний конкурент Игнатий Порфирьевич Манус. Как бы то ни было, в конце прошлого года, накануне попадания нашего героя в 1917 год, Рубинштейна выпустили и он развязал информационную войну в том числе используя свой главный рупор – газету «Новое время».
Любопытно, что с этим весьма колоритным человеком был связан нынешний министр юстиции Добровольский. И тем более любопытно, что министром Николай Александрович стал через неделю после освобождения Протопопова из под стражи. А до того работал в Первом департаменте правительствующего Сената…
В общем ход мысли складывался крайне занимательно.
– Дедушка сразу понял, что с этими векселями что-то не так, – сказала Анна.
– Как понял?
– Смотрите.
Анна взяла один из векселей и показала подпись, поставленную помимо подписи Рубинштейна и Добровольского на одной из бумаг. И рядом расшифровка подписи сделанная корявым почерком: Симанович.
– Вам известно это имя? – спросил Протопопов.
– Нет, но быть может оно известно вам?
Александр Дмитриевич не ответил.
Да.
Имя ему было известно.
Симанович был никто иной, как секретарь Распутина. Тем более любопытно, что Григорий Ефимович был убит также накануне в декабре.
Анна улыбнулась как-то странно, когда Протопопов не ответил.
– Мой дедушка, как человек честный искал правду, Александр Дмитриевич.
– Зачем же он тогда понёс векселя Добровольскому? – удивился Протопопов.
Для Александра Дмитриевича казалось очевидным, что данные векселя могли иметь эффект неразорвавшейся бомбы.
– Потому как он не потерял веры в людей. И, конечно, такова была воля господина Макарова.
– Понятно.
Протопопов коснулся руки Анны, потом взял ее кисти в свои руки.
– Вы понимаете, что храня эти документы, вы подвергаете себя опасности, мадмуазель.
– Но вы ведь заберёте их у меня? – как будто бы случайно, бретелька сорочки Анны скользнула по ее плечику вниз.
– Заберу, – согласился он.
Несколько