– Идем, что ли? – осведомился Дега, кивнув в сторону ворот.
– Идем…
Здесь было шумно. Бряцала и взвизгивала где-то в недрах парка развеселая музыка, многоголосо гомонили прохожие, кто-то зазывающе вопил: «Шашлык-шашлычок! С пылу, с жару! На любой вкус, на любой кошелек! Шашлык-шашлычок!..» Гудели и рычали неподалеку проезжающие автомобили.
Это был Центр. Центральный район Заволжска то бишь.
Такая бестревожная и беспечная расстилалась вокруг нас действительность… Даже и не верилось в то, что произошедшее с нами во дворике Лешего было на самом деле…
Мы вошли в парк. По аллейкам, упрятанным между буйно разросшимися кустами и деревьями, прогуливались тетки и бабки, несколько мамаш безбоязненно перекатывали детские коляски через старательно замазанные цементом трещины в асфальтовом покрытии. Мужчин, впрочем, и пацанов нашего возраста было мало. Вот слева, в прогале древесных разноцветных крон показалась площадка аттракционов. Ясное дело, ни один из них давно уже не работал, кроме тех, конечно, для чьего функционирования не требовалась электроэнергия. Такие качели-карусели были густо облеплены пронзительно голосящей мелкой пацанвой. Малолетки оккупировали и остановившееся пес его знает сколько лет назад чертово колесо – прямо как воронята, копошились там, перепрыгивая с железяки на железяку, азартно визжали, играли, наверное, во что-то…
Папахен рассказывал, что они с мамой водили меня в этот парк, когда еще работали аттракционы. Я этого не помню.
Нарваться на какую-нибудь из местных ватаг мы не очень-то и боялись. Во-первых, Центр – территория огромная, побольше нашей Гагаринки раз в десять, кто тут друг друга в лицо знает?.. А во-вторых, после того, что мы совсем недавно пережили, бояться получить по морде или, скажем, чтобы тебе ту морду джагой расписали (так обычно с чужаками поступают), как-то глупо…
Музыка стала громче. Свернув за угол аллейки, мы вышли к павильончику, на котором поверху тянулась кучерявая надпись: «Добро пожаловать», а снизу красовался довольно реалистично изображенный розовый поросенок – жизнерадостно улыбающийся, несмотря на то что в спине у него торчала большая вилка, а сам он, обложенный яблоками, возлежал на блюде. На скамейке рядом с павильончиком сидел, развалившись, здоровенный такой дядя, обгладывал с проволочного прута нанизанные куски мяса, исходящие парком. Наверняка не крысятина, как у нас в шалмане. Или не… чего похуже… А что? В нынешние-то времена все может быть. У нашего шалманщика, например, любимая шутка: «Был человек – стал чебурек…» А тут, в Центре, наверное, ниже чем собачатиной не кормят. А то и – чего доброго – настоящей свининой потчуют; не зря же