Просто.
Протянул чертову руку.
Надо было рассмеяться или сделать вид, что я не заметила.
Но вместо этого я вложила пальцы в его ладонь, замирая от восторга и позволила ему усадить рядом с собой. В непозволительной в любой другой ситуации близости. Я старалась сохранять спокойствие, но, кажется, забыла, как дышать. Парень продолжал расслабленно сидеть на чертовой скамейке. Сигарету он потушил и оставил в пепельнице, а сам откинулся на спинку и снова посмотрел в небо. Почти стемнело, но я видела его профиль. Четкий, будто прорезанный скальпелем. На лице легкая щетина, которая ему несказанно шла. Губы расслаблены. Но на них долго смотреть я не смогла.
Я сидела рядом с ним и боролась сама с собой, пытаясь объяснить себе, что наша разница в возрасте – это серьезно. Что он совсем юн. Но мерзкий голосок внутри все время напоминал, что здесь мужчина становится мужчиной в десятки раз быстрее и на самом деле он взрослее большинства из тех, с кем я встречалась на гражданке. Ощущался он точно взрослее. Спокойнее. Как будто на него можно положиться.
– Скрывать чувства меня научила не армия, – неожиданно заговорил Аксель.
Я сейчас описываю это и не понимаю, как подобрать слова, как сохранить это на бумаге. Важнее, наверное, то, что это останется в моей памяти, как бы дальше не развивались события. В тот момент, когда мы сидели на скамейке, а я вдыхала терпкий аромат его волос, я чувствовала себя абсолютно и глупо счастливой. А сейчас мне хочется плакать. Хорошо, что завтра у меня нет пациентов. Можно будет собраться с силами, чтобы вернуться в жизнь и в саму себя.
Но там, на скамейке, мне открылось что-то новое. В нас обоих. Мы просидели рядом до ночи, наплевав на режим. Говорили ни о чем. Ни одного лишнего вопроса, ни одного нырка в прошлое. Никаких намеков. Мы просто сидели рядом. Он не делал попыток меня обнять, а я не пыталась пододвинуться ближе. Как будто мы оба обозначили то идеальное расстояние между ними, которое нужно именно сейчас. Я растворялась в происходящем. А потом он проводил меня до дома. И вернулся в больницу, сообщив, что завтра получит свободу и обязательно меня найдет.
Мне хочется смеяться и плакать. Я себя не узнаю. Только сердце стучит так громко. Наверное, мне снова будут сниться его синие глаза.
Глава 4
Доктор Баррон ушла вперед, чтобы приготовить пациентку ко встрече, а Грин замер в коридоре, вращая в пальцах телефон, чтобы хоть как-то избавиться от нервозности. В голове было спокойно и тихо, мысли отступили, только неясная тревога жгла висок и глаза, заставляя детектива двигаться. Короткая вибрация аппарата слегка удивила, но Аксель не сразу поднес экран к лицу, будто все, о чем он умолял небеса или ад еще час назад, теперь не имело значения.
Лорел Эмери: «Зайди вечером в «Черную дыру», не пожалеешь». Грин позволил себе улыбнуться и выключил телефон. За минувшие месяцы между ними с журналисткой установился