– А это зачем?
– Вы очень бледный.
– Значит, ты всё ещё работаешь в той газете? – покачивал головой Рон, поглаживая ровную, как по линейке начерченную, бороду.
Примерно так же люди смотрят на вдовцов, вот с тем же выражением лица: «Ммм… так, значит, теперь ты один?», или на обанкротившихся брокеров: «Значит, ты таки прогорел?», или на погорельцев каких-нибудь: «Значит, дом был не застрахован?».
Этот взгляд нескрываемого сочувствия с плохо скрываемой радостью нельзя спутать ни с чем.
– Нет, ты не подумай, – приблизил он ко мне своё гламурно-загорелое лицо, – ничего такого.
Чего тут думать, и так всё было понятно по его самодовольному виду.
Рон был середняком на нашем курсе, не то чтобы я учился лучше, но дело не в этом. А в том что сразу после университета он устроился помощником режиссёра в одну небольшую рекламную компанию. Режиссёр этот через год ушёл на большое телевидение и взял Рона с собой. Он работал сценаристом разных шоу, а ещё занимался подбором тем и «актёров», которые эти темы будут поднимать.
– Что уж там у тебя? – посмотрел он в свои цветные листы. – Эффект Манделы, хм, интере-е-сно. Хорошо, что ты не стоишь на месте, а знаешь, – он указал на потолочный светильник, – поднимаешься вверх. Вверх, вверх, только туда, парень!
– Чего? – я чихнул от пудры.
Тётка с кистями никак не унималась.
– Если хочешь, я могу замолвить за тебя словечко, и тебя возьмут к нам. Мы, конечно, ещё посмотрим, как зайдёт эта тема, но сценарий ты хорошо прописал.
– Какой сценарий? – не понял я.
– Знаешь, когда ты мне позвонил, я понял – это она! – он хлопнул по своим бумагам.
– Кто она?
– Тема моего нового эфира!
– Да, спасибо, что позволил прийти.
– О чём речь?! Мы же друзья!
Мы никогда ими не были, ну да ладно.
– Да, – согласился я.
Я просидел в интернете сутки, я искал всё об изменённой реальности и нашёл. Нет, не про Питера Кларка, о его двух смертях не было ни слова, по крайней мере о первой, о второй уже кто-то успел написать. Дело не в нём, а в других. А других случаев было немало. И называлось это всё эффектом Манделы.
– Ну перестань, Мари, – отодвинул он гримёршу, – теперь он похож на какую-то девку. Ну чего ты смотришь? Убери немного.
Она взяла огромную салфетку и стала промакивать ею моё лицо.
– Да, так лучше, – сказал Рон, – и лоб, вот здесь, отлично.
– Зачем меня вообще нужно красить?
– Ходить со своим лицом неприлично! – Они переглянулись с гримёршей. – Это прям моветон, фу-фу-фу! Ты пугаешь людей. Знаешь, какое сейчас разрешение? Каждая пора на лице видна. А у тебя широкие поры.
Дверь в гримёрке распахнулась и с размаху ударилась об стену.
– «Эффект Манделы», через пять минут на выход! – заглянула к нам взлохмаченная, кричащая голова.
– Господи, – вздохнул Рон, отряхивая мне плечи то ли от перхоти, то ли от пудры, – эти статистки носятся как сумасшедшие, только краску