– У тебя здесь работы полно, – отмахнулась та. – Агата точно справится, а ты нет, молода еще.
– Мы одного возраста! – на глазах Нюрки проступили слезы.
– Я не могу, – оторвалась я от документа. – И почему я? Матушка, мы ведь обсуждали, что я буду работать в монастыре, а Нюра подавала заявку в Мельсон и очень ждала одобрения!
Госпожа Данья, пышнотелая женщина шестидесяти лет, вырастившая меня и Нюрку с десятилетнего возраста, всегда была к нам несправедлива. Вот и сейчас, она ведь прекрасно знала, как Нюре хочется помогать деткам в обычных приютах! Пошел восьмой год, как мы стали совершеннолетними, и с тех пор работали в монастыре, в котором выросли. И если я видела свою будущую жизнь в этих стенах, то Нюра мечтала переехать в столицу.
– Ты более благоразумная, нежели твоя подруга, – сказала матушка. – В том приюте, где освободилось место, живут совсем маленькие дети. Воспитательница одна, кухарок и уборщиц нет. Нюрка не справится, а в тебя я верю.
– Вы не имеете права так поступать! – вскипела Нюра, заливаясь слезами. – Агата? Агата, ну скажи что-нибудь!
– Разговор окончен! – рявкнула настоятельница. – Повозка ждет у ворот. – Женщина пихнула в мою сторону чемодан и, как всегда, держа спину прямо, покинула общую спальню.
Я крепко сжимала в руках договор, в котором должно быть имя Нюры. Подруга рыдала в подушку. Мы обе понимали, что если одна из нас уйдет, то второй уже не покинуть монастырь.
– Я выйду замуж! – Нюрка подскочила на постели, зло вытерла мокрые щеки. – Если найду жениха, то матушка будет обязана отпустить меня, и тогда я приеду к тебе. Вот увидишь, Агатка, мы надурим эту старуху!
Я окинула спальню грустным взглядом, прощаясь. Просторное помещение с деревянным полом и каменными стенами, десяток кроватей и тумбочек, узкие окна под потолком. Я прожила в этом месте шестнадцать лет с момента попадания в Ассон и никогда не думала, что мне придется отсюда уехать.
– Агата, пожалуйста, – шептала подруга, – скажи, что я правильно придумала? Скажи?
– Ты все верно придумала, – рассеянно кивнула я. – Но, надеюсь, не станешь выходить замуж за первого встречного?
– Да я вообще замуж не пойду! Сделаю вид, что у меня появился муж, чтобы настоятельница отпустила. А в Мельсоне я тебя найду… Покажи адрес приюта? Подожди, я перепишу его себе!
Нюрка зашуршала блокнотом, выронила карандаш, и он укатился под кровать. Пока подруга ползала в пыли, пытаясь отыскать его, я начала собирать вещи.
Несколько форменных платьев из темно-коричневой шерсти, чулки, ночные сорочки, банные халаты, полотенца. Монастырь обеспечивал одеждой своих воспитанниц, с этим проблем у меня не было. На первое время было даже теплое зимнее пальто и пара замечательных мягких сапожек, а также варежки и шапка. Потом мне, конечно, придется самой все покупать, но пока и имеющегося достаточно.
Нюра так и не поднялась с пола, прямо под кроватью разложила документ и блокнот. Высунув язык, скрупулезно переписала адрес приюта: Мельсон, Пятый северный квартал, дом тринадцатый.
Я как-то однажды видела карту столицы, и сейчас очень удивилась – приют находился в квартале богатеев, которых соседство с беспризорниками обычно доводит едва ли не истерики. В груди заворочалось неприятное предчувствие.
– Ты меня дождись там, – Нюрка говорила быстро, глотая окончания слов. – Я скоро приеду, вот увидишь. Ни за что не останусь здесь!
– Матушка вырастила нас, Нюр. Когда мы, будучи детьми, оказались у ворот монастыря, она ведь первая повела нас внутрь, помнишь? Мы тогда были напуганы, голодны и растеряны, а она помогла нам осознать, где находимся.
– А еще мы просили матушку Данью найти Аленку, – недовольно фыркнула Нюра. – И где она? Шестнадцать лет прошло, а о ней ни слуха, ни духа! Может быть, она вообще уже… того?
Я вздрогнула. Думать о нашей подруге не хотелось, хоть она и снилась мне почти каждую ночь.
– Мне пора, – я поднялась с кровати, взяла в руки чемодан. – Чем быстрее уеду, тем легче будет нам обеим.
– Не легче! – всхлипнула Нюра. – Мне как теперь жить тут? Януся меня со свету сживет! Мы и так-то друг друга терпеть не можем, а теперь нас вместе заставят в теплицах работать!
– Не волнуйся, Янусю к теплицам и близко не подпустят, – я попыталась улыбнуться, но губы сжались в тонкую линию.
Нюрка повисла на моей шее, окропила меховой воротник слезами, напоследок пожелала удачи и попросила подготовить для нее кровать, ведь она точно-точно скоро приедет.
Матушка-настоятельница проводила меня до ворот, где уже ждала крытая утепленная повозка с огромными колесами, способными пробраться по самым высоким сугробам. Кучер в тонкой телогрейке смахивал сосульки с пышных усов, бил ногами по козлам, чтобы хоть как-то согреться. Увидев меня, невероятно обрадовался.
– Уж думал, не дождусь! – радостно воскликнул он.
Я отвернулась от порыва ветра, швырнувшего мне в лицо горсть снежной крупы. Забралась в повозку, захлопнула