Почему в Ленинграде не состоялась бы читательская конференция о гуманизме Астафьева
Но с еще большей наглядностью Астафьев выказал свою дремучесть в известном заявлении о том, что, мол, надо было не защищать Ленинград, а сдать его на милость победителя. Это как же так? Почему? А потому, говорит, что защита города привела к большим людским потерям. Он, видите ли, гуманист. Но если так, то не надо было защищать и Брест, и Москву, и Одессу, и Киев, и Севастополь, и Сталинград, – это ж все привело к еще большим потерям. И вообще не надо было сопротивляться нашествию и защищать родину. Ведь были тому и вдохновляющие образцы для подражания. Австрия, например, в 1938 году даже приветствовала сквозь слезы немецкую оккупацию; Чехословакия в 1939-м, имея 45 прекрасно вооруженных дивизий, мало того, что не пикнула против 30 дивизий захватчиков, но и в ужасе решительно отказалась от помощи Советского Союза, который согласно договору о дружбе и взаимной помощи уже подтянул свои войска к западной границе. А Дания, потери которой при оккупации составили 2 (два) человека! А Болгария и Румыния, Венгрия и Финляндия, ставшие сателлитами Германии! А Люксембург, наконец! Все они своим примером и взывали к Советскому Союзу: «Смирись, гордая держава! Выкинь белый флаг, великий народ!» Ну почему, негодует гуманист из Овсянки, почему не последовали мы примеру Великого Герцогства Люксембург?! При оккупации не пострадал ни один из его 300 тысяч жителей… Вот ведь диво дивное! Человек был на войне, даже небольшое ранение получил, которое шестьдесят лет к месту и не к месту тычет в нос собеседнику, но так и не понял, против кого воевал, какие цели ставил себе враг. Хоть бы поговорил с теми, кто был в плену, что ли, или в оккупации (но не с Горбачевым же, конечно), хоть бы книжечку какую по истории войны прочитал. Оттуда мог бы узнать, например, что сразу после разгрома Франции Гитлер поведал своему генералитету о намерении ринуться на Советский Союз. В этот день, 31 июля 1940 года, начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер так выразил в своем дневнике суть гитлеровского плана: «Начало операции – май 1941 года. Продолжительность – пять месяцев. Цель – уничтожение жизненной силы России». Это, как говорится, в общем и целом. А когда нападение согласно дотошному плану «Барбаросса» совершилось, Гитлер очень торопил своих генералов с быстрейшим выполнением конкретных его частей. С этой целью 21 июля, через месяц после начала войны, он нагрянул в штаб генерал-фельдмаршала Лееба, командовавшего армейской группой «Север», и потребовал у него немедленного взятия Ленинграда. В связи с этим в военном дневнике Верховного главнокомандования вермахта было записано: «Фюрер указал на следующие моменты: «Необходимо возможно скорее овладеть Ленинградом…» Это зачем же? С какой целью? Может, для того, чтобы в Таврическом дворце провести общегородскую читательскую конференцию на тему «Виктор Астафьев как гуманист»? Нет, цель имелась в виду несколько