Много есть примеров, из которых видно, что усопшие ожидают молитв за себя, являясь во сне или в бодрственном состоянии, просят о них, показывая это в различных знамениях или образах.
Так св. Григорий Двоеслов рассказывает, что некий пресвитер имел обычай мыться в теплицах. Однажды, придя в баню, он застал там какого-то незнакомого ему мужа, который стал ему помогать раздеться. Незнакомец снял с пресвитера сапоги и взял его одежду на хранение. Когда пресвитер вышел из бани, то он подал ему полотно отереть пот, помог ему одеться, и все это делал с великим почтением.
Так повторялось несколько раз, то есть пресвитер этот приходил в баню, встречал незнакомого человека, который молча делал ему услужение. Желая выразить благодарность за усердие, пресвитер однажды, идя в баню, взял с собою две просфоры, чтобы дать их незнакомцу; и вот, по обыкновению, он встретил его. Затем, когда выходил из бани, просил принять просфоры в знак любви к нему.
Незнакомец с плачем сказал ему: «Для чего даешь их мне, отче? Это святой хлеб, я не могу вкушать его. Ты видишь пред собой бывшего некогда владельца этого места, но за грехи мои я осужден на служение здесь после смерти. Если же хочешь наградить меня, принеси этот хлеб за грехи мои в жертву Всемогущему Богу. И когда придешь сюда мыться и не найдешь меня, знай, что молитва твоя услышана Богом». Сказав это, незнакомец мгновенно стал невидим.
Тогда пресвитер понял, что незнакомый человек, доселе являвшийся в баню для услуги ему, был дух. Пресвитер провел по нем целую неделю в слезах и молитвах о прощении его грехов, принося каждый день бескровную жертву. Через неделю он пришел снова в баню, и уже более не нашел здесь незнакомца, и после никогда не встречал его (Собеседования Григория Двоеслова. Кн. 4, гл. 55).
Просьба умерших о поминовении их и благодарность за молитвы живых
«Возвратясь от заутрени в первый день Пасхи, – передает А. Т. Б., – я легла спать и едва забылась, как у самого изголовья услышала, что кто-то горько плачет. Сердце сжалось у меня от жалости; боясь открыть глаза, я робко спросила: “Надя, это ты, моя родная?” – и страшилась услышать ответ, ибо мне пришло в голову, что, может быть, сестра моя Надя, давно скончавшаяся, не получив блаженства в вечной жизни, явилась мне для испрашивания молитвы, но на мой вопрос нежным грустным девичьим голосом, дрожащим от рыдания, послышался ответ:
– Нет, я не Надя.
– Кто же вы? – спросила я. – Скажите, что вам нужно? Я все сделаю.
Тогда рыдания усилились, и плачущая отвечала:
– Я Варвара Н. Ради Бога, помолитесь обо мне, помяните меня за Литургией!
Я обещалась, и рыдания утихли. Я открыла глаза, в комнате уже было светло, и никого не было.
Когда приехали к нам родственники В. Н., я спросила