Вышли на двор, и здесь вдруг в одном месте привидение исчезло в землю. Афинагор, нисколько не испугавшись, заметил это место, вырвав немного травы. На другой день он известил о случившемся городские власти. Когда начали рыть в указанном месте землю, открыли кости скованного цепями человека. Кости преданы были обычному погребению, и в дом с тех пор старик в цепях больше не являлся (Душеполезные размышления. 1883).
Один священник с особенным усердием поминал за Литургией покойников, так что если кто раз подал ему записку о поминовении, он выписывал имена усопших в свой синодик и, не говоря о том подавшему, поминал всю жизнь. При соблюдении этого правила у него составился синодик с таким многотысячным перечнем имен, что пришлось ему разделить его на отделы и поминать по очереди.
Случилось, что он впал в какую-то погрешность, так что ему угрожало устранение от прихода. Дело было передано Московскому митрополиту Филарету, и когда преосвященный уже собирался наложить резолюцию об устранении его, вдруг почувствовал какую-то тяжесть в руке. Митрополит отложил подписание до следующего дня. Ночью он видит сон: перед окнами собралась толпа народа разного звания и возраста. Толпа о чем-то громко толкует и обращается с какою-то просьбою к митрополиту.
– Что вам нужно от меня? – спрашивает архипастырь. – И что вы за просители?
– Мы отшедшие души и явились к тебе с просьбой: оставь нам священника и не отстраняй его от прихода.
Впечатление от этого сновидения так было велико, что Филарет не мог отделаться от него по пробуждении и велел позвать к себе священника. Когда тот явился, митрополит спросил его:
– Какие ты имеешь за собою добрые дела? Открой мне.
– Никаких, владыко, – отвечал священник, – достоин наказания.
– Поминаешь ли ты усопших? – спросил его митрополит.
– Как же, владыко, у меня правило: кто подаст раз записку, я уже постоянно на проскомидии вынимаю частички о них, так что прихожане ропщут, что у меня проскомидия длиннее Литургии, но я уже иначе не могу.
Преосвященный ограничился переводом священника в другой приход, объяснив ему, кто был ходатаем за него (Странник. 1862, май).
Один из афонских подвижников открыл святогорцу, известному отцу Серафиму, следующее: «Причиной моего вступления в монашество было видение во сне загробной участи грешников. После двухмесячной болезни я пришел в сильное изнеможение. В этом состоянии я вижу двух