– Отчего же? Очень даже весомый повод. Можно допустить, что Крутов не захотел отдавать Леонтию оставшуюся сумму задолженности. К тому же, вне сомнения, у Крутова есть свои собственные дети. Скорее всего, они усердно трудятся наравне с отцом. Поэтому бизнесмен, имеющий за плечами девяностые годы, мог не увидеть ничего плохого в избавлении от трутня.
– Да, я наслышан о том, что рабочие пчелы выпихивают осенью трутней из гнезда и оставляют умирать от холода и голода. Но люди все-таки не пчелы.
– Солнышко, – вздохнула Мирослава, – ты упустил из вида одну вещь.
– Какую же? – не понял он.
– Люди хоть и являются существами разумными, по мнению ученых, на самом деле их поступки нередко намного безнравственнее и безжалостнее, чем поступки каких-то там пчел.
– Вот так наслушаешься вас, – проворчал Морис, – и начнешь жалеть, что не родился пчелой.
– В смысле трутнем? – расхохоталась она.
– Рабочей пчелой! Хотя вы меня используете подчас как рабочую лошадь!
– Если только подчас, – заметила она, – то ничего страшного с тобой не случится.
– Ладно, – махнул он рукой, – вам слово, а вы в ответ десять. Надеюсь, что список подозреваемых в убийстве Свиридова у вас закончился.
– Зря надеешься!
– Кого же вы еще записали в подозреваемые? Надеюсь, не Лутковскую? – он сделал круглые глаза.
– Аграфене Тихоновне, пожалуй, невыгодно убивать своего воспитанника, – согласилась Мирослава. – Если, конечно, он не оставил ей все свое имущество.
– Она не может знать содержания его завещания и уж точно бы, будь она убийцей, с радостью ухватилась бы за версию следователя и поклонилась бы Наполеонову в ножки за закрытие дела.
– Ага. Уговорил, Аграфену Тихоновну не подозреваем.
– Значит, все?
– Нет! Есть еще няня Кирюши, сына Леонтия от Лии, Фаина Ермолаева.
– Няня-то тут с какого бока? – искренне удивился Миндаугас.
– Она могла влюбиться в него! Он, предположим, ее отверг! И вот результат!
Морис сделал вид, что вытирает пот со лба.
– С вами не соскучишься! Нет, я понимаю, если бы Леонтий соблазнил няню своего сына и выставил ее за порог! Тогда была бы какая-никакая причина. А так! Если бы со мной захотели расправиться все девушки, которых я отверг! – вырвалось у него.
Он тут же опомнился и оборвал фразу. Но сказанного было достаточно для появления на губах Мирославы иронической улыбки.
– С тобой все понятно, – проговорила она, не сводя с него насмешливых глаз. – Но в случае с любвеобильным, но не лишенным причудливого благородства Леонтием подходит именно отвержение, а не соблазнение!
– Это еще почему?
– Потому, что он женился на всех своих пассиях!
– Ах, да! – Морис хлопнул себя по лбу и спросил: – Теперь все?
– Нет! У Леонтия был друг Василий Сергеевич Кармазин. Я предполагаю, что Леонтий продолжал общаться с ним, хотя, скорее всего, не так часто,