Поверхность «стола», который в дальнейшем я буду привычно называть «партой», была большей частью скошенной в сторону лавочки. В ее горизонтальной, шириной около десяти сантиметров верхней части, примерно в десяти сантиметрах от каждого бока, было отверстие для чернильницы, рядом с которыми, вытянутые к центру «парты», находились полуовальные глубиной около сантиметра и шириной не более трех сантиметров выемки для перьевых ручек. От горизонтальной верхней части начинался уклон длиной не менее полуметра, нижняя треть поверхности которого представляла собой откидывающиеся две крышки, скрывавшие находившиеся под ними два отсека для размещения в них портфелей. Каждая крышка крепилась двумя металлическими петлями.
Кстати, в то время ранцев ни у кого не было, все ходили с т, правда, иногда у кого-то из мальчишек вместо портфеля были офицерские полевые сумки. Мне очень хотелось иметь такую сумку, но, увы, не получилось … А, кажется, с седьмого класса многие мальчишки стали вместо портфелей приходить в школу с папками из кожзаменителя. Видя это, я на первых порах постоянно удивлялся: в мой портфель учебники и тетради еле помещаются, а как же в значительно меньшего объёма папки? Но присмотревшись, понял, что в папках в основном находились, как их тогда называли «общие» тетради. «Общие» не потому, что в них записывали все со всех еженедельных уроков, хотя были и такие мальчишки, а потому, что они были не те, двенадцати листовые ценой в две копейки тетрадки, а «толстые», главным образом, с «кожаным» переплетом сорока восьми листовые тетради, которые стоили сорок копеек.
Не могу не сказать и о том, что были и такие моменты не только одноклассники, но и знакомые мальчишки, мягко говоря, не отличавшиеся не то, что отличным, а даже хорошим поведением, равно как и учебой, якобы по забывчивости, не помещали не только в папки, но и в портфели, свои «Дневники». Причины, думаю, понятны …
Но вернусь к рассказу о первом учебном дне в школе.
Я не помню, что в начале первого урока говорила нам Нелли Борисовна, но помню, как через некоторое время после его начала, неожиданно приоткрылась дверь в класс, и в образовавшемся проеме среди лиц незнакомых мне женщин, я увидел мамино лицо. Но это было не больше минуты, дверь закрылась и урок продолжался.
Чем мы занимались в течении каждого из четырех сорока пятиминутных уроков и трех перемен: двух пятиминутных, и одной, между ними – десятиминутной, я толком не помню. В памяти осталось только, что, кажется, Нелли Борисовна, что-то рассказывала и читала, да и то, что мы что-то «писали» в тетрадках. Я взял слово «писали» в кавычки, потому что, судя по тому, что я «писал», придя домой, употребить это слово без кавычек на тот момент нельзя.
Из школы меня забрала бабушка, и вообще, не помню точно