– Это господин Хассан, наш новый комиссар. Здесь их каждые два года меняют, только имена успевай запоминать… – вполголоса сказал мне Самир. – Пошли, я на кухню, покажу тебе все по дороге.
16
В моей комнате в «Летающем Кенгуру» были кровать, вешалка и все. Комната, чтобы не засиживаться в комнате. Дом, чтобы не оставаться дома. Я кинула рюкзак в угол и прилегла на пять минут.
Проснулась я часа через три. На улице было уже темно. По всему двору светились цветные огоньки. Это были светильники странной формы, напоминавшие кривоватые груши. Стеклянная основа была обклеена осколками плитки и керамики разных цветов.
– Эти лампы один бедуин делал. Старенький совсем и странный – Самир откуда-то возник и заметил мой интерес – То неделями пропадал где-то, то вдруг появлялся, целыми днями бродил по набережной и говорил всем Welcome! Он подбирал на стройках и на пляже всякий плиточный и стеклянный мусор, складывал в свой мешок, говорил, что у красивых осколков обязательно должна быть новая жизнь, надо просто придумать, как собрать их вместе правильно. Он много странного говорил, его считали… Ну, типа божьим человеком. Кормили, дарили одежду, деньги… Он в ответ улыбался и бормотал что-то, или просто говорил Welcome!
Самир рассказал, как однажды дед забрел в чей-то двор. Хозяйка вышла к нему, усадила, принесла поесть. В углу, среди мусора, дед увидел старую стеклянную вазу. Он спросил хозяйку, почему она выкинула ее. Женщина засмеялась и говорит: да ты посмотри на эту рухлядь, вся мутная, кривая, да еще и с трещиной – она же уродливая, не место ей в моем доме. Дед попросил принести ему клей и свечу. Хозяйка только плечами пожала, думала, хочет починить, да разве можно починить такой страх?.. Но клей где-то достала, и свечу, и принесла. Дед сидел во дворе до вечера, шуршал в своем мешке, головой качал. Хозяева про него уже забыть успели. Когда начало темнеть, он постучался в дом, позвал хозяйку, ее детей взял за руки и повел к дереву, под которым сидел весь день. Подошли – на ветке висит сверкающий огонек, качается на ветру и от него цветные искры разлетаются по земле. И будто не просто отблески от стекла, а сама Радость танцует по двору. Дети стали хлопать в ладоши и кричать: «Новый год, новый год!». Хотя на дворе июль был. А хозяйка аж прослезилась. Как, говорит, ты, колдун, такое чудо сделал из той старой страшной посуды? Ну дед ей залепил в своем репертуаре: настоящая, говорит, красота часто только для тех, кто сумеет ее разглядеть.
– Учись, говорит, глядеть, женщина, увидишь, как много красоты в твоем доме, которую ты выносишь на помойку… Такой вот был странный дед, да. Но у нас странных много, увидишь еще…
– А почему был? Умер?
– А кто его знает… Ушел опять в свою пустыню, и так с прошлой весны в городе не показывался. Может, и помер. Жалко, очень добрый был… Говорят, судьбу верно предсказывал. Но только тем, кого сам выбирал. Некоторые ему деньги за это предлагали,