– Я никогда не стану вашей! Никогда! Никогда! Никогда!
На этот раз его попытка перехватить мои руки увенчалась успехом, он сдавил их так, что я вскрикнула, рывком притянул к себе.
– Я прямо сейчас могу заставить тебя смотреть на то, как твоя смертная умирает.
– И что потом? – ядовито осведомилась я, с ненавистью глядя в холеное лицо. – Что, если я даже после этого с вами не пойду? Будете ждать еще сто лет и притащите мой нарядный скелет к Арке?
– Не шути со мной, девчонка. – В глаза его впервые за все время плеснула настоящая ярость. – Или ее крики ты будешь слышать до конца своей жизни, просыпаясь ночами в холодном поту. Ньиаехт!
Это прозвучало как удар хлыста. Я снова попыталась вырваться, но тщетно, магия жизни, к которой я обратилась, взвилась вокруг нас буйством взметнувшихся над землей корней и веток, которые в мгновение ока рассыпались тленом. Лес застонал от боли, и я вскрикнула, а в следующий миг в радужку Золтера плеснула самая что ни на есть страшная тьма.
– Ньиаехт. Приведи сюда смертную.
– Нет! – взвыла я, когда сияние портала сомкнулось за спиной слуги. – Нет, пожалуйста, я пойду с вами к Арке! Не надо!
Но было уже поздно: мужчина вышвырнул Амалию к нашим ногам. Испуганная, растрепанная, она вскинула на меня огромные глаза, и я задохнулась от ужаса.
– Я пойду с вами к Арке, – выдавила через силу. – Чего вы еще хотите?!
– Чтобы ты запомнила это, – произнес он, и тело девушки выгнулось от боли дугой. Поклясться могу, он к ней не прикасался, но Амалия кричала и билась в рассыпающихся над ней изумрудных искрах, словно ее рвали изнутри.
– Не надо! – кричала я, срывая голос. – Хватит! Не надо!
Но остановился он только тогда, когда пожелал сам. Девушку колотило, но приблизиться к ней мне не позволили, Ньиаехт с совершенно непроницаемым лицом вздернул ее на ноги, прижимая к себе, как тряпичную куклу. С белым как мел, залитым слезами лицом, она дрожала всем телом, всхлипывая и хватая губами воздух.
– Нам уйти, мой повелитель? – слуга склонил голову.
– Нет. Останешься здесь до конца ритуала, – приказал Золтер и взглянул на меня. – Руку.
Я вложила руку в его ладонь. Слишком потрясенная, чтобы сказать что-либо, шла вместе с ним к переливающейся светом Арке, хотя мыслями была очень далеко отсюда. Возможно, на своем первом балу, когда Майкл впервые улыбнулся мне. Были ли его чувства тоже навеяны чарами? Хотя нет, зачем, достаточно было того, что он просто хотел исцелиться. Но исцелиться не мог, потому что чары элленари убивали любую мою попытку ему помочь.
«Вся твоя жизнь – моя воля».
Как такое может быть?
Все