Золтер смотрит на меня сверху вниз, и коротко произносит:
– Не перенесла перехода.
7
Целительское крыло отличалось от не целительского только тем, что в нем было еще холоднее. По крайней мере, мне так показалось, пока мы на пару с его альвэрхамством шли по коридорам, а все снова стелились по стенам, я сотни раз успела пожалеть, что на мне нет шали. Никогда в жизни не жаловалась на холод, даже в стенах Мортенхэйма, многовековых, каменных, поглощающих тепло, а здесь мерзла от кончиков пальцев ног до макушки. Впрочем, возможно, все дело было в магии смерти, пронизывающей это место, или, правильнее будет сказать, являющейся его сутью?
– Почему ваши целители не могут ей помочь? – спросила я.
– Потому что помогать ей в Аурихэйме бесполезно. Наш мир оказался для нее слишком тяжелым.
– И что, вы просто позволите ей умереть?! – холодно спросила я.
– Она ничего не значит.
– Для вас ничего не значит! Она – живой человек.
Пока что живой.
– Это не обсуждается.
У-у-урод.
Я сжала кулаки, мысленно досчитала до трех и так же мысленно макнула Золтера в его тьму. Раз, другой, третий. Не знаю, что чувствует элленари, которого макнули физиономией в глубинный тлен, но надеюсь, что ничего хорошего.
Он остановился так неожиданно, что я чуть не споткнулась, а потом провел по стене рукой.
– Здесь нет дверей, – пояснил он в ответ на мой невысказанный вопрос. – В этом крыле.
– Почему?!
– Большинство недугов Аурихэйма неисцелимы. Некоторые заразны. Часть из них приводит к безумию, поэтому открыть проход могу только я или целители.
Всевидящий!
Это целительское крыло? Это застенки!
Прежде чем я успела ему об этом сказать, уже оказалась в комнате. Больше и правда напоминающей подвалы Мортенхэйма (их обожала Тереза, я же спустилась туда лишь раз, и лишилась на этот счет всякого любопытства). Окна, в комнате, разумеется, тоже не было, а источниками света являлись магические шары, парящие под потолком. Иссиня-черные искры клубились внутри, создавая неяркую дымку свечения и приковывая взгляд к Амалии, лежащей на ложе.
Тянущиеся к ней со всех сторон черные щупальца окутывали тело девушки, пульсирующая в них тьма заставила ахнуть и прижать руки ко рту.
– Что вы с ней делаете?! Это же…
– Это не позволяет ей умереть, – отозвался Золтер. Я обернулась, но на его лице вновь не было ни единой эмоции. – Я уже говорил, что смерть и жизнь гораздо ближе, чем вы думаете, леди Лавиния.
Смерть и жизнь.
Прежде чем мысль успела оформиться, стена за нашими спинами разошлась, и в комнату шагнул Хьерг. Коротко поклонился:
– Мой повелитель.
– Как она?
– Угасает. Тьма запускает ее сердце каждые полчаса. Еще ночью приходилось делать это гораздо реже.
Я прижала ладони к глазам, потом снова повернулась к нему.
– Пожалуйста. Позвольте ей вернуться.
– Нет.
– Бо…
– Прежде