В пейзаже языка. Лазарь Соколовский

казалось бы, привычной с детства городской толкотне поэту служил дом в глухой владимирской деревне, где он проводил всё свободное от многолетней учительской службы лето. Там даже отношения с местным «социумом» – коренными жителями и приезжающими дачниками – складывались иначе. Их судьбам и нехитрой житейской мудрости в книге посвящено несколько стихотворений и поэма «Дорога». Однако, с азартом занимаясь исконным крестьянским трудом, он сознавал, что и здесь главное для него

      …в качестве побед

      не урожая груз – но сотня строк

      отбитых у истоптанных тропинок,

      скупой итог, что выдавит суглинок,

      когда сентябрь присядет на порог.

Очередное резюме

      Так, соединяясь в сознании человека-творца, природа и культура питают друг друга:

      Ответное чувство питает природу,

      которым искусство полно до краев.

      Как лес умолкает, готовясь к отходу,

      так музыка падает в небытие…

Мотив

      Подобно природе, культура у Лазаря Соколовского – это саморазвивающаяся система, где время отсчитывают уже не года, а поколения. Как и природа, она в основе своей иррациональна. Недаром высшим воплощением творческого начала он считает музыку, поскольку она задевает неувядающие струны души, позволяет углубиться в себя и на какой-то момент, возможно, слиться с непознаваемым:

      На то искусство: светом, тенью

      взойдет – и музыка с небес,

      и на холсте волшебный лес

      весенний, где и ты воскрес,

      и вера – то же вдохновенье.

В прихожей

      Вообще же мотивы природы, родины и веры как единая тема проходят через все творчестве поэта. Но если в первом своем опубликованном сборнике, вошедшем затем в книгу «Раннее позднее», она представлена еще не столь убедительно в цикле «Стихи из сказки», где Христос появляется перед глазами современников как тень, то уже в более поздней и зрелой книге «Дышащий космос» он представляет «Попытку вести», переосмысленное неканоническое евангелие сводного брата Иисуса Иакова, где герой выступает не богом, а прежде всего Человеком. Правда таким, которого мы, забитые житейской суетой люди, понять, принять и пойти за ним пока еще не в силах, для этого надо пройти отнюдь не простой путь.

      Вынужденный отъезд из России еще более обостряет подход к осмыслению этой темы. Не принимая никаких официозных, заказных представлений о самом главном в духовной и гражданской позиции мыслящей личности – в вопросах религии и связанных с нею путей развития страны, в предыдущем сборнике «Крохи бытия» в одном из знаковых стихотворений «К чувству родины» он приходит со следующим ощущением:

      Чувство родины не измерить

      показухой чьей-то шальной.

      Цепи внешние времени смоет,

      а без кровных, как ни мудри…

      Мы увозим ее с собою,

      ту, что бьется у нас внутри,

      эмиграция лишь дорога

      обретенья на полпути.

      Это как с потаенным богом —

      все идти к нему и идти.

      И наконец в этой книге, как бы