«Чего же хочешь ты?» – спросил меня Володя, и я не нашёлся сразу, что ему ответить.
Много лет мои желания не имеют определяющего значения. Марксисты твердят: свобода – это осознанная необходимость. Мою необходимость осознают за меня другие, существующие за барьером жизни и смерти. Но сейчас редкий случай, что я сам подпишусь бороться для той же цели – не допустить начала очередной мировой войны. Пусть мой вклад будет невелик, сколько-то сбитых бомбардировщиков или истребителей прикрытия – пусть. Каждый должен что-то делать на своём месте. Наверняка я – не единственный агент под солнцем, есть и другие. Они тоже делают нужное на своём месте.
Поэтому сейчас я хочу одного – соскочить при отзыве авиаполка в Союз и перевестись в прибывающую часть, чтобы задержаться в Китае сколько возможно.
А пока – отъедаемся. В столовой авиачасти дают пищу европейского типа и казённого качества. Здесь, в санатории, не удалось отведать утку по-пекински, зато поел мяса удава с лапшой нереальной длины, удав здесь – редкий деликатес. Близ всех общепитовых мест в Китае витает запах растительного масла, им обожают поливать и на нём жарить.
Чтоб не разжиреть на китайско-народных харчах, начал заниматься, закрывшись в своей комнате. Всякие кун-фу, карате-до и карате-после происходят отсюда, из Восточной Азии. На том свете я поднаторел немного, нахватавшись от покойных умельцев махать руками-ногами, очень помогало усмирять слишком буйных зэ-га. Знания и навыки со мной, но к ним нужно приспособить тело.
На заднем дворе перерубил мелкой ладошкой Мошкина десяток-другой кирпичей и ухмыльнулся: если бы Вашкевич узрел такое перевоплощение худосочного пилота под действием китайских травок и китайской кухни, точно побежал бы строчить диссертацию. Сразу докторскую – он же доктор.
Глава 4
Пепеляев
В назначенный день китаец прикатил один. Он твердил «Андун! Андун!» и что-то показывал руками. Почему с ним не приехал никто из полка, он объяснить не смог. Точнее – объяснял, но я ничего не понял.
Мы вернулись к домам неподалёку от аэродрома, бывшим японским казармам, где квартировал лётный состав. Там было пусто. Валялся какой-то мусор возле дверей, окошко хлопало на ветру. На календаре первое апреля. Это что – шутка такая?
«С Петром не попрощался», – опомнился Володька.
«И хорошо. Надо мной висит проклятие, распространяющееся на друзей и всех близких. В Испании фрицы поймали моего товарища, сослуживца ещё по Бобруйской авиабригаде, измордовали, порубили на куски и сбросили их нам. Со всеми держим ровные отношения, ни с кем не сближаемся. Ради их блага».
Я отправился в столовую. Там китайцы, понимающие по-русски, если повезёт, то и советский пастух-старшина.
Увы,