я только не думала. Убийство, похищение, суицид… У него были враги, у него была масса недоброжелателей, Игорек, он занимался бизнесом, а в этом деле без недругов никак. Но когда он пропал… После его исчезновения… – женщина сделала нервный глоток вина. – Ты не представляешь, Игорёк, как я боялась! Я боялась всего, всех. Каждого! Я боялась выйти из дома, боялась приезжать сюда, я ждала что и меня зацепят. Подкараулят где-нибудь или даже в дом ворвутся и… Я боялась его брата Гогу, он давно в Москве, он возглавляет какую-то страшную политическую организацию… Даже не хочу об этом говорить. Я реально хотела продавать эту базу и линять куда подальше.

      – Да, я помню, – кивнул управляющий. – Я и сам-то ходил с пистолетом. Так… На всякий, как говориться, случай.

      – С пистолетом?

      – С травматом, – уточнил управляющий, – но все, так сказать, обошлось. Ни ко мне, ни, насколько я понимаю, к вам так никто и не пришёл. Бандитам вы оказались не нужны. И база эта тоже.

      – Вот в этом-то все и дело! Если бы Федьку убили из-за базы или из-за денег, то тогда неминуемо пришли бы и ко мне! Ведь Федька был продуманный и заранее юридически оформил все документы, по которым в случае его смерти, недееспособности, невозможности личного руководства или смерти права на «Красную Рябину» переходят ко мне. Я часто думаю – не жив ли он? Ведь он мог, например, сбежать? Скрыться? Бросить нас с Ванькой, бросить бизнес и скрыться?

      Игорь Владимирович ничего не ответил, он закурил, сделал глубокую затяжку и выпустил тугую струю едкого дыма.

      – Бросить, как говориться, все… – задумчиво повторил он. – Конечно, теоретически, он мог так поступить… Но, боюсь вас расстроить, Евгения Сергеевна, лично я бы так не сделал. И он бы так не сделал, он не такой. Он же оставил не только базу отдыха, но и сбережения. Он оставил вас с Иваном… – еще одна задумчивая затяжка. – Ну… Как говориться… Не знаю…

      – Я не хочу верить в то, что он мёртв, – сказала Евгения, – Так же как не хочу верить в то, что это пацан… Нечипоренко… Что с ним тоже что-нибудь случилось…

      – Да, этот мальчишка… – Илаев в раздражении затушил окурок в пепельнице и налил себе коньяка. – Испортил он нам, если можно так сказать, репутацию… Менты тут каждую травинку приподнимали, всех отдыхающих распугали.

      – Но куда он мог деться? – женщина хлопнула ладонью о стол. – Куда? Где он? Почему вокруг меня пропадают люди, Игорек?

      – Я думаю… Нет, я уверен, что пацан, если можно так выразиться, сбежал. Уехал, улетел, убежал, уплыл, как говориться. Я не знаю, где он сейчас, но наверняка он жив-здоров. Захотел свободы, независимости, взрослым себя посчитал – вот и сбежал. Он же, вроде как обкуренный и пьяный был, вот ему, если можно так выразиться, моча в голову и ударила. У меня брат сводный тоже из дома сбегал, так он вернулся, когда от голода, как говориться, кишку скрутило. И этого Нечипоренко найдут. Найдут, не переживайте, Евгения Сергеевна. Или сам объявиться.

      – Да он чуть не убил Ваньку! Он ему чуть голову не пробил!

      – Вот