Нехитрый скарб – сухари, сухофрукты, кусочек пожелтевшего сала – и Александра покидает пределы завода и направляется в сторону Мариямполя – места, где её разлучили с детьми. Сорвав с куртки нашивку «ОСТ», она стала пробираться лесными массивами, сторонясь сел и хуторов.
«В случае задержания, – размышляла Александра, – представлюсь полькой немецкого происхождения. Скажу только часть правды – ищу потерянных детей. Мне поверят – я больше, чем уверена».
Когда она однажды увидела красноармейцев, ей захотелось крикнуть во всю глотку: «Дорогие мои, я своя!» – но поостереглась: сказались гитлеровская пропаганда и рассказы некоторых военнопленных. Суть этих «убедительных» россказней заключалась в том, что бывших военнопленных и угнанных на работу в Германию на Родине арестовывают и отправляют в концлагеря, как «врагов народа».
И в этом была своя правда – в потоках освобожденных пленных и беженцев пытались бесследно раствориться звери – власовцы, оуновцы, шуцманы-полицаи, старосты, каратели, агенты немецких спецслужб и прочие проходимцы.
Боясь расплаты за свои злодеяния, они, подобно хамелеонам, меняли окраску, мимикрировали, и не так-то быстро было военным контрразведчикам распознать в напряженных, фронтовых условиях предателя и отделить его от патриота.
С понятным недоверием, а то и открытой враждебностью, некоторые наши граждане смотрели на тех, кто по нескольку лет провел в плену или работал на заводах фашистской Германии, но остался в живых.
Для них новым испытанием были изнурительные допросы, недоверие, проверки, а также содержание нередко в одном лагере с разоблаченными предателями и уголовниками.
Поэтому Александра осторожничала в пути, идя к Мариямполю. Работала у добрых людей по хозяйству – в огородах, на сенокосах, при заготовке дров и пр. Несколько раз выезжала к первому месту службы мужа – в покинутый гарнизон. Долго с горечью сидела на пожарище своего дома.
– Вот то, что осталось от песочницы, где играли Галя и Наташа, – рассуждала Александра. – Вместо неё глубокая воронка, наполненная водой. Война отобрала у нас с Сашей детей. Как же жесток мир и в нем люди, просящие помощи у Неба, но оно часто отвечает молчанием. Всякий раз, когда я вспоминала и вспоминаю, что Господь справедлив, я дрожала и дрожу за свою страну.
Закончилась война…
Весна и лето словно хотели побыстрее прикрыть своей зеленой красотой кровавые следы войны, отогреть души людей от постоянного холодного напряжения. Именно в это время Александра наконец-то решила открыться и пошла в городской отдел НКГБ.
Чекисты встретили Шурепову доброжелательно и попросили описать всю её «одиссею». Потом помогли с трудоустройством: определили инспектором в отдел народного образования. Одновременно коллеги вели розыскную работу по установлению мест нахождения, её мужа – Александра