– Убери, пожалуйста, это… В сторону от моей головы.
Волков немного меняет позу. Шаг в сторону, прижимается лопатками к стене.
– Приступай, – отпускает руку с пистолетом дулом вниз.
Краем глаза вижу, как напряжены его пальцы. Значит, спокойствие обманчивое, и мне просто стоит это сделать.
И все.
Взять раздутый от похоти ствол и погонять в кулаке.
Осторожно обхватила горячую плоть у самого основания. Он наблюдает с ухмылкой.
– В перчатке мне еще не дрочили.
– Тебе понравится.
– Да уж постарайся. И учти… Финалочку я тебе в рот зарядить хочу.
– Не выйдет. У меня рвотный рефлекс от вкуса спермы. Если ты читал мои дневники, то, наверное, добрался до самого неудачного свидания в моей жизни.
– Не добрался.
– Поверь на слово, это было ужасно. Настолько ужасно, что я переехала жить в другой район города и взяла фамилию мамы.
Не знаю, когда я избавлюсь от привычки чуть-чуть приукрашать действительность. Ведь фамилию мамы я взяла не по этой причине, но да бог с ней, с правдой.
Версия, названная Волку, звучит намного удачнее в нынешних реалиях, где я стою перед ним на коленях и надрачиваю большой, тяжелый член.
– Поднимись! – приказывает.
– Что?
Я с трудом отвожу взгляд от толстого ствола, увитого венами. Слишком прекрасно, чтобы не смотреть.
– Встань, – приказывает снова. – Поживее.
Я встаю с колен.
Ухмыльнувшись, Волков снова покачивает дулом вниз.
– Снова на колени.
Что?!
В его руках чертово преимущество, поэтому я снова опускаюсь.
– И снова встань, – заявляет скучающим тоном.
Он проделывает это еще дважды, прежде чем говорит:
– Стоп!
Я стою на дрожащих ногах и едва сдерживаюсь.
Дышу так тяжело, что легкие вот-вот лопнут, а язык жжет от желания послать его на хер.
– Куда подевалась дерзкая макака?
– Уяснила урок, – цежу сквозь зубы.
– Хорошо, – улыбается очаровательно.
Точно псих!
– Запомни. Я не сдаюсь. Беру то, что хочу, то, что принадлежит мне по праву, и не выпускаю из рук, пока не сдохну. Ясно?
Он улыбается, говоря это, и делает движение ко мне. Крошечное, учитывая приспущенные брюки. Но и этого хватает, чтобы я замерла без движения и ахнула, когда он дерзко сгребает меня в охапку и целует.
Остается только пискнуть и распахнуть рот под напором его поцелуя.
Целуется он отвратительно хорошо.
Слишком хорошо, и это просто ужасно!
Потому что я не должна растекаться лужицей, ведь мне грозят пистолетом, а еще это насилие над личностью, но внутри все оживает, клокочет и взрывается.
Такого фонтана эмоций я еще никогда прежде не ощущала!
– Черт, какая крутая у тебя все-таки задница, я с нее балдею, – порыкивает он, сминая свободной рукой мою задницу.
Невольный стон протеста и чуть-чуть болезненного