Плохой Волк. Айрин Лакс

чего такой дерганый, а?

      – Потому что я тебя знаю. Ты все оборжешь.

      – Я?! На себя посмотри, ты мой зад раненый… оборжал, – произнес я совсем медленно, потому что внимание привлекла небольшая открытка, упавшая на пол.

      Я поднял ее, перевернул, прочитал нацарапанное почерком Кота и скомкал.

      Потом резко рванул его за воротник модной рубашки, притянул вплотную к своему лицу:

      – Тут написано – прекрасной воительнице…

      – И что?

      – Думаешь, я тупой?! Не понял, к чему это?! Ты к моей бабе ласты клеить собрался, а? Ну здравствуй, смертник! – прорычал хрипло.

      Глава 18

Савелий Волков

      Взглядом сверлил Кота. Другой бы на его месте уже сдрыстнул или чуть-чуть хладнокровие потерял. Ну, хоть глазом бы задергал или как-то иначе свое волнение выказал.

      Но вот только я имел дело с Котом, а он, как и все коты, эти мешки с шерстью, невозмутимо пялился на меня в ответ. И глаза у него точь-в-точь такие же, кошачьи, зеленоватые. Того и гляди, зрачок превратится в вертикальный, а потом этот наглый скот еще и хвостом дернет из стороны в сторону, мол, че прикопался?

      Вообще Кот только на несколько мгновений растерялся, когда начал лепить мне сказку про приятеля, которого он хотел навестить. Наверное, просто не ожидал, что мы пересечемся.

      Но быстро пришел в себя. Дышит ровно, смотрит бесстыже.

      Удав хладнокровный!

      – Че молчишь?! Отвечай! – встряхнул я Кота.

      Захар лениво стукнул меня по руке.

      – Рубашку порвешь. Луи Виттон. Последняя коллекция.

      – Да хоть золотая мантия. Мне на регалии и бренды насрать.

      – Именно поэтому ты в итальянских брендах, а часы – швейцарские.

      – Я не понял, мы мой шмот обсуждаем? Ты с темы не съезжай!

      Я отпустил Кота, но взял его долбаную шоколадку и швырнул ему в рожу наглую. Обертку скомкал и тоже в него швырнул. Кот помрачнел, сузил глаза и вдруг вылез из тачки, дернул дверь в сторону.

      – Вылезай! Живо! Что ты за свинарник в моей машине развел? – рявкнул чистоплюй.

      – Захочу, и кучу тебе на сиденье здесь наложу, – заявил я. – Такую же, какую ты навалил.

      – Че ты мелешь?

      – Обосрался ты, как друг, в моих глаза, Котов Захар Матвеевич. Только и всего. Обосрался! – произнес я по слогам. – В тот самый миг, когда решил к моей бабе подкатить.